И до того это было странно и непривычно, что Райден растерялся. Он уже много лет не чувствовал ничего — в его груди зияла прожорливая пустота, которая поглощала все эмоции. Кровь, боль, сила — все, что у него оставалось. Он шел по полям сражений, ведя за собой отряд таких же, как он — сеющих смерть — и не останавливался ни на мгновение.
А увидев Сору — замер. Застыл, сраженный наповал не мечом, а юной девушкой.
Возгласы за спиной стали тише — гости понемногу начали разбредаться по своим спальням. Райден взглянул на луну, бесстрастно взирающую на землю сверху — холодная и неприступная, она напоминала ему о том, что он никогда не сможет получить.
Позади зашелестела трава. Кейко, двигаясь шумно и не таясь, приблизилась к нему, встала рядом — почти вровень. В саду не было ни души, потому они могли не опасаться, что кто-то увидит вольность служанки.
— Сора готова. Ждет тебя, — отбросив церемонии, сказала Кейко. — Вот...
В ее руке зловеще блеснуло темное стекло флакона.
— Убери, — приказал Райден.
Кейко растерялась.
— То есть?..
— То и есть. Слова разучилась понимать?
— Но как же ты...
Райден повернулся, взглянул на нее — хлестко, точно ударил. Кейко сжалась, вмиг растеряв всю смелость, отступила назад, опустила голову.
Удовлетворившись реакцией, он перевел взгляд на гору, возвышающуюся над темным лесом. Року — такое название она получила от людей, когда те узнали, что шесть дней подле нее велась страшная битва, которую возглавлял предок клана Хаттори. Он вернулся оттуда с победой, но без младшего брата, заплатив непомерно высокую цену.
Император любил вспоминать подвиги деда Райдена, приговаривая, что внук пошел в него доблестью. Знал бы он, сколь между ними общего... Не одна только воинская честь и умение держать катану.
— Дело твое, — через пару мгновений тихо добавила она. — Но по-моему лучше будет. Она — цветок, а ты — коса. Помни об этом.
На лице Райдена не дрогнул ни один мускул. Поняв, что ответа не дождаться, Кейко ушла в сторону дома — вновь зашелестела листва, скрипнули доски на энгаве.
Пальцы сами потянулись к ближайшему бутону камелии, безжалостно сорвали нежный бутон — им не привыкать красть чью-то жизнь. Покрутив цветок в руке, Райден смял хрупкие лепестки, растер между подушечками. Носа коснулся душистый, слабый аромат — и вспомнилась Сора, сидящая в фурако, ее обнаженные плечи, длинная, тонкая шея со змейками мокрых волос... Представилось, как она ждет его, сидя на футоне — покорная, со склоненной головой.
Глухой рык вырвался из груди. Отшвырнув уничтоженный бутон, Райден быстрым шагом направился в женскую часть. Нужно покончить с этим, да поскорее — пока его разум окончательно не поработили мысли о гладкой коже цвета сливок, о широко распахнутых серых глазах, чей цвет напоминал небо в шторм.
Служанка, услышав его приближение, испуганно вскочила, затем склонилась в поклоне. В темноте, ведущей неравную борьбу со светом свечей, чувства Райдена обострились — казалось, он слышал каждый шорох и скрип в доме, который дышал, как живое существо.
А Сора не издавала ни звука. Как застывшая статуя, она сидела на футоне — ее взгляд был устремлен в сад, видневшийся между раздвинутых сёдзи. Ветер гулял по покоям, властно трогая ее за плечи — кожа уже покрылась мурашками, но Сора не пыталась защититься. На ней было нижнее платье из тонкой просвечивающей ткани, волосы, убранные прежде в высокую прическу, сейчас темным водопадом спадали на спину.
Ощутив его присутствие, она обернулась. Тут же склонилась в низком поклоне — лоб коснулся гладких, холодных досок.
— Прекрати.
Райден остановился, глядя на нее, распростертую у его ног.
Место, которое мужчины дали всем женщинам.
Его охватила злость. Место Соры было не здесь — как катана не годилась для колки дров, так и она не должна была покорно склонять голову.
— Простите? — она вопросительно взглянула на него. — Я сделала что-то не так, господин?
— Райден. Зови меня по имени, когда мы вдвоем, — он выдохнул, чувствуя скопившуюся усталость.
Сора опустила глаза, плотно сжала губы.
— Люди не поймут...
— Плевать мне на них, — оборвал он ее.
Испуганная злостью в его голосе, Сора вздрогнула.
— Если я огорчила вас...
Она умолкла, когда он поднял руку. Несколько долгих мгновений между ними стояла плотная тишина, нарушаемая лишь завыванием ветра — Райден разглядывал женское лицо. Даже сейчас, когда Сора произносила заученные фразы, он видел огонек в ее глазах, недовольство, которое она старательно заталкивала поглубже.
— Ты меня не огорчила.
«Разве что появилась не вовремя», — чуть не добавил он.
Что ему делать с навязанной женой?.. Райден смотрел на нее, чувствуя внутри сожаление. Соре надлежало бы выйти за достойного человека, но теперь она стала пленницей поместья Хаттори.
У нее не будет ни мужа, ни детей.
— Господин... Райден, — исправилась она. — Клянусь, что приложу все усилия, чтобы быть вам хорошей женой.
— Не стоит давать обещаний, которых не сможешь сдержать.
Она ничего не понимала. Не знала — ее наивность была простительна, но Райден не мог слушать клятвы, которые никогда не будут исполнены.
Он шагнул к ней, и от его взгляда не укрылось, как она сжалась в комочек, инстинктивно отодвинувшись дальше. Затравленное выражение лица говорило о том, что Соре хотелось сбежать.
Это было правильно. От него надо бежать. Враги так и поступали на поле боя, зная, что рука Хаттори несет смерть.
Но Соре, в отличие от них, бежать некуда.
— Ты боишься, — он коснулся ладонью ее щеки, наслаждаясь мягкостью кожи. Нежная, точно шелк. — Тебе рассказывали о том, что тебя ждет?
Ее щек коснулся румянец смущения. Сора отвела взгляд, не в силах смотреть на него.
— Немного... Кормилица сказала, что я должна слушать вас.
— Тебя, — исправил он.
Она метнула на него удивленный взгляд. Райдену было понятно ее изумление — подобное обращение считалось неуважительным, и порой строго наказывалось. Но он не желал делать стену между ними еще прочнее и шире — если он не может стать для нее мужем, то другом ему быть никто не запрещал.
— Тебя, — повторила она. — Должна слушать тебя.
Хаттори поморщился. Если это все, что она знала... Он еле сдержал тяжелый вздох, отгоняя от себя мысли о мягкой коже и запахе — Сора пахла душистыми камелиями. Сладкий, чарующий аромат, который сводил его с ума.
— Нелегко, — он отнял руку, тут же почувствовав болезненный укол жадности — жалкого прикосновения было мало, — довериться мне. Я понимаю — мы впервые увиделись вчера.
Сора открыла рот, чтобы возразить, но Райден повысил голос:
— Не надо лгать. Я вижу, как ты смотришь. Вижу страх в твоих глазах.
Страх, спрятанный за бравадой. Сора — как маленькая птичка, что ерошит перья перед ястребом.
— Я не хочу причинять тебе боль, — хрипловато произнес Райден. Пробудившееся внутри желание жгло его внутренности. — Но это неизбежно, если ты не сможешь довериться мне.
— Я смогу, — солгала она.
Хаттори качнул головой. Он хотел взять ее за руку, но мысль о прикосновении была слишком заманчивой, потому он не сделал этого.
— Ложись, Сора.
Ее серые глаза заволокло пеленой ужаса, как небо затягивают тучи в пасмурный день. Но она покорно выполнила его требование — легла, вытянувшись в струнку: взгляд обращен вверх, руки вдоль тела.
Райден сдержал злой смешок. Уступчивость новоиспеченной жены раздражала — она лежала, готовая ко всему, словно давая ему разрешение делать все, что придет в голову.
Идеальная жертва, выращенная специально для хищника.
Он снял хаори, нарочито медленно свернул, наблюдая, как голубоватый ручеек венки на шее Соры тревожно пульсировал. Погасил свечи и лег рядом — она издала едва слышный вздох, напряглась, ожидая худшего.