— А-а! Сын шакала! — завизжал он.— Больно! Я обжегся — и все из-за тебя, куча ослиного дерьма!
Слуга бросился к хозяину и принялся задирать ему штанину. Советник оттолкнул его и запустил сосуд с остатками чая в незадачливого управляющего. Бросил с завидной меткостью: кружка попала тому прямо в лоб. Теперь от боли и неожиданности взвыл виновник переполоха.
— Молчи, сучий помет! — заорал на него хозяин.— А ты что стоишь как истукан? — напустился он на ошалевшего слугу.— Сделай что-нибудь! Ой! Больно! Всех высеку, придурки, а потом вообще не знаю, что с вами сделаю!
На шум из боковой двери прибежал домашний лекарь. Под оханья и причитания господина он смазал ему покрасневшее место мазью из серебряного флакона. Советник слегка успокоился и обратился к лысому, который все это время сидел, обреченно склонив голову и закрыв лицо руками:
— Что ты там еще придумал, ублюдок? Говори, пока я тебя не убил!
За дверью послышались какой-то шум и звон металла. Открывший было рот управляющий захлопнул его снова, выжидательно глядя на господина.
— Ты что оглох, горшок с помоями? — прикрикнул на него чернобородый, не обращая на посторонние звуки особого внимания. Его сейчас больше интересовало, что же такое надумал управляющий. А шум — да мало ли что там может происходить…
— Господин,— торжественно произнес управляющий, видимо донельзя довольный своей придумкой,— прикажи отодрать их кнутами, а потом отрежь языки. Тогда они ничего не смогут рассказать!
— Моло…— хотел похвалить его советник, но слова застряли в его горле.
Дверь слетела с петель, и на пороге с обнаженным мечом в руке вырос Конан.
— Язык отрезать, говоришь? — В мертвой тишине голос киммерийца звучал подобно грому.— Ловко придумал, мудрец! Тебе-то я его и отрежу, вот только погоди немного.
Последнее было сказано напрасно. Лысый оцепенел на своей скамье, и сейчас никакая сила не могла бы сдвинуть его с места хоть на волос. Прошло несколько секунд — и вдруг его тело брякнулось на пол: ужас оказался сильнее жажды жизни.
— Жаль,— усмехнулся киммериец,— но, видно, боги пощадили его. А что скажешь ты, сын гиены?
Тот, к кому столь несоответственно высокой должности обратился варвар, молчал. Он пытался вдавиться в дизанные подушки, но выходило неважно — похоже, подушки обрели твердость камня и не поддавались, или это ему только так казалось?.. Конан сделал два шага вперед и схватил советника за ворот рубахи:
— Про должок помнишь, зловонный мешок с требухой?
Советник упорно продолжал молчать, будто язык проглотил. Варвар отвесил ему легкую затрещину — зубы чернобородого клацнули, и тут его словно прорвало. Он зачастил скороговоркой — так болтают обычно с толпой базарные фигляры; слова понеслись из него, как водопад:
— Пощади, киммериец! Я пошутил! Я все тебе отдам, все, бери что хочешь! Деньги, камни, мой гарем! Только не убивай, умоляю! Ты же знаешь, как я тебя уважаю! Помнишь, я ведь всегда плачу!
Варвар встряхнул его, как тряпичную куклу. Руки и ноги советника безвольно болтались в воздухе. — Заткнись, ублюдок!
Тот не умолкал — скорее всего, был просто не в состоянии остановить словесное извержение. Он продолжал что-то бессвязно говорить, умолять, хватал Конана за руки, стараясь запечатлеть на них поцелуй.
— А, надоел ты мне! — Раздосадованный варвар дал советнику по шее ребром ладони.
Тот дернулся пару раз, и Нергал забрал еще одну законную добычу.
Конан присел на диван и наскоро проглотил несколько кусков рыбы, остававшихся на блюде,— голод давал о себе знать, киммериец не ел со вчерашнего дня.
— Хм, неплохо ты питался, клянусь брюхом Крома! — Он поглядел на тело советника и увидел, что под ним лежит какой-то свиток. Конан потянул пергамент на себя. Слава богам, что он научился читать!
— Так, список должников по податям…— разобрал киммериец. Несколько имен были ему знакомы.
— Ба, да это все почтенные люди,— присвистнул он.— Попади этот список к повелителю, несладко им придется. «Ладно, возьму с собой, глядишь, и пригодится»,— решил варвар, пряча свиток в рукав. Потом еще раз оглядел зал.
— Хорошо все-таки жил этот шакал. Красиво! Однако пора и честь знать! Что-то мы здесь задержались…
Он вышел и неспешно зашагал по коридорам. Стражников на пути больше не попадалось — то ли он их всех перебил, то ли те предусмотрительно попрятались. Их дело! Дойдя до дверей гарема, варвар шарахнул по створке кулаком.
— Кто там? — спросил дрожащий голос евнуха.
— Я! — коротко бросил киммериец.
Дверь отворилась. Толстяк бухнулся ему в ноги:
— Вот твоя девушка, с ней все в порядке, я все сделал, как ты сказал,— затараторил он своим писклявым голосом.
Замира сидела на скамье, закутанная в дорогой наряд из кхитайского шелка. Перед нею красовался столик с яствами. Конан сглотнул слюну:
— Жаль, что некогда! Копыта Нергала! Целые сутки ничего не успеваю: ни поесть, ни поспать, ни… Ну да ладно,— махнул он рукой,— значит, не судьба. Пойдем отсюда, Замира.
Выйдя на дворцовое крыльцо, они увидели у ворот толпу богато одетых людей, которые о чем-то возбужденно переговаривались между собой, временами бросая косые взгляды на парадный вход.
«Торговцы! — догадался варвар.— Пришли заплатить, чтобы он не подавал повелителю списка. Отлично, вот заработок сам ко мне и приехал!»
Увидев вышедшего с мечом в руке Конана, купцы поплотнее сбились в кучку и выжидательно глядели на варвара.
— О! Знакомые почтенные лица! — весело приветствовал их киммериец.— И чего же вы здесь ждете? Сегодня господину советнику не до вас: похоже, он сильно, на редкость сильно занемог. И вообще, вашим делом он не сможет заняться очень долго. Если сказать совсем честно, Нергал прислал за ним, и он пошел — а что еще ему оставалось делать?
Варвар разразился таким громоподобным хохотом, что у некоторых слушателей заложило уши.
— Так что расходитесь-ка по домам! — посоветовал Конан; и вдруг, когда они понуро побрели к воротам, передумал: — Нет, пожалуй, можете остаться!
Торговцы послушно замерли — вид варвара с огромным мечом не оставлял ни малейшего желания перечить.
— Почтенный Калой, у тебя рожа вроде бы не такая глупая, подойди ко мне,— поманил киммериец купца.
Тот приблизился и с опаской уставился на Конана.
— Ты человек ученый, наверное, и читать умеешь?
— Конечно,— ответил торговец, в душе проклиная себя, что напросился на прием к советнику.
— Посмотри-ка этот свиток, почтенный. Понимаешь ли, те, кто его составил, уже довольно далеко отсюда, и я ума не приложу, что с ним делать.
Калой робко протянул руку и взял пергамент. Пробежав глазами первые строчки, он похолодел: донос на него и еще на нескольких купцов повелителю! Он искоса взглянул на невозмутимого киммерийца. Тот равнодушно зевнул, ожидая ответа.
— Да так, какое-то прошение, ничего особенного,— решил схитрить купец, уверенный, что варвар, конечно же, не знает грамоты.— Ни к чему тебе и время тратить на такую ерунду! Пустяк, право…
— Я так и думал,— еще шире зевнул Конан.— Значит, имеет смысл отнести его во дворец, пусть чиновники повелителя читают. Пошли скорее, Замира!
Он свернул свиток в трубочку и сделал шаг в сторону ворот.