— Кто именно?
— Мэр города.
— Очень любезно с его стороны. А вы вооружены?
Мужчина распахнул куртку и выразительно похлопал по кобуре, прикрепленной ремнями под левой подмышкой.
— Заходите, — подумав, сказал Лев Борисович. — Нечего вам здесь до утра болтаться.
Мужчина зашел, сел у стола в кресло.
— Как вас зовут? — спросил Лев Борисович.
— Александр Иванович Рогов.
— Очень приятно! Вы из управления?
— Да.
— Выпить хотите?
— На работе не употребляю.
Номер был двухместный — люкс. Лев Борисович прошел в дальнюю комнату, разделся, попытался заснуть. Но сон как рукой сняло. Он покряхтел, поворочался, затем набросил халат и снова вышел к своему сторожу.
— Вы давно служите?
— Давно.
— Значит, опыт есть… — Лев Борисович склонил голову и неожиданно спросил: — Скажите, а что предприняли бы вы, если бы на вас наехали?
— Нашел бы надежную крышу.
— Милицию?
— У ментов своих проблем хватает.
— Тогда кого?
— Какого-нибудь крупного авторитета. Например… Тойоту.
Вора в законе Славу Сидорова по кличке Тойота хорошо знал весь преступный мир. Его богатству завидовали, за ум и хитрость уважали, за свирепость и жестокость побаивались. Причин на то имелось немало.
Банда Тойоты имела широкую сеть осведомителей — валютчиков, проституток, фарцовщиков, и они сперва работали со своими клиентами — подпольными миллионерами, богатыми цеховиками, собирателями антиквариата, крупными работниками торговли, а затем сдавали их хозяину, который умел разговорить даже самых молчаливых. Особо же строптивых заталкивали в гроб, заколачивали гвоздями и начинали пилить. Или везли этот гроб за город, по дороге неожиданно останавливались, и до потерпевшего доносились перепуганные голоса: «Вань, менты! Что делать?» «Как что? Гроб в речку и сваливаем!» Комментарии, как говорят в таких случаях, излишни. Клиент вспоминал даже то, чего раньше и не знал.
К началу восьмидесятых Тойота благодаря вездесущим и бойким газетчикам имел славу современного Робин Гуда, четыре судимости и три минимальных срока: дважды врачи признавали его невменяемым и дважды исчезали или меняли свои показания на суде свидетели. Но на пятый раз он все-таки погорел. Ментам удалось вычислить его любимый загородный ресторанчик, любимый столик, где он гулял с любимыми женщинами и обсуждал с подельниками предстоящие дела, и нашпиговать этот столик «жучками»…
— Так он же сидит, — растерянно проговорил Лев Борисович, переворошив в памяти газетные статьи о знаменитом воре.
— Сегодня сидит, завтра выйдет, — флегматично заметил Рогов.
— Завтра… Это когда?
— Завтра — это значит завтра.
Лев Борисович наморщил лоб.
— Если мне не изменяет память, ему дали четырнадцать лет, а прошло…
— Семь, — помог ему Рогов. — Вячеслав Иванович встал на путь исправления, и Верховный суд Российской Федерации смягчил приговор.
— А откуда вам все это известно? — озадаченно спросил Лев Борисович.
— Раньше я служил оперативником в лагере СТ-2, именно там отбывает свой срок Вячеслав Иванович.
— Вас выгнали?
— Достал справку — туберкулез.
— А как же вас с таким диагнозом взяли в управление?
— Я им справку не показывал.
— А если…
— Если вы захотите, покажу. — Рогов посмотрел на собеседника и не то вопросительно, не то утвердительно добавил: — Вам нужна охрана?
— Нужна, — кивнул Лев Борисович. — Вы можете организовать мне встречу с этим… Вячеславом Ивановичем?
— Могу. Но чтобы встреча оправдала ваши ожидания, его надо подогреть.
— То есть?
— Оформить заграничный паспорт, подкинуть деньжат…
— Сколько?
— Об этом вы сами с ним договоритесь.
— Хорошо. Пусть он в Москве мне позвонит. — И Лев Борисович протянул Рогову визитную карточку.
Через две недели Тойота выяснил, кто наехал на именитого певца, назначил авторитетам этой группировки стрелку, то есть встречу, на которой решаются спорные вопросы, и заявил, что Скалон работает под его крышей и он, Тойота, желает, чтобы последнего больше не беспокоили.
Инцидент, таким образом, был исчерпан. Довольны остались все: и Тойота, получивший приличное вознаграждение и ежемесячный навар к своему счету в банке, и Рогов — Лев Борисович пригласил его возглавить охрану акционерного общества, и сам Лев Борисович, вновь обретший желание петь, нести в каждый дом добро и счастье. Но он мгновенно утратил бы это желание, узнай, что организатором его встречи с авторитетом оказался сам Тойота, а вовсе не Рогов, у которого опер лагеря строгого режима бегал в шестерках.