— Полковник Денисов.
Климов и Денисов недолюбливали друг друга. По вине бывшего заместителя министра внутренних дел Редькина, который несколько лет назад на одном из совещаний уверенно, как и в разговорах о сексе, заявил: «В России шулеров нет! Спросите: почему? Отвечу: статья 147 уже лет десять как фикция! Нет ни одного уголовного дела. А раз нет дела — нет и шулеров!»
Такая постановка вопроса очень устроила подполковника Денисова, который, занимаясь карточными шулерами, наперсточниками и прочими дельцами игорного бизнеса, получал две зарплаты: одну — в МУРе, вторую — из общака катал, и совершенно не устроила Климова, получающего деньги только в МУРе, ибо киллеры почему-то не желали делиться с ним своими гонорарами. Вслух он, конечно, эту мысль не высказал, но взгляд его был красноречивее всяких слов. Поэтому Денисов, которому этот взгляд предназначался, не выдержал и сказал:
— Константин Иванович, пойми меня правильно… Мы занимаемся мошенничеством в масштабах государства, когда ущерб на десятки миллионов долларов! А карты дело добровольное: не хочешь — не играй! — И, прищурив глаз, ехидно добавил: — Вот если во время игры кого-нибудь изнасилуют или убьют, тогда другое дело…
— Раскрытием убийств занимается мой отдел! — отчеканил Климов, круто развернулся и зашагал по своим делам.
После этого разговора между начальниками двух отделов словно кошка пробежала. Они перешли на «вы», затем перестали здороваться, а потом и замечать друг друга.
— По какому вопросу? — спросил Климов.
— Срочному, — сказал Смородкин. — Он к делу Ракитиной свой интерес имеет.
— Слепнев?
— Да.
Климов после некоторого колебания позвонил Денисову и, когда тот взял трубку, как ни в чем не бывало продолжил разговор трехлетней давности.
— Михаил Борисович, я занимаюсь расследованием убийства…
— Я в курсе, — перебил Денисов. — Ты обедал?
— Нет.
— Тогда спускайся в столовую.
Они заняли угловой столик, заставили его тарелками, чтобы никто не подсел, и понимающе улыбнулись друг другу.
— Что тебя интересует? — спросил Денисов.
— Слепнев. За что его могли шлепнуть?
— А почему ты меня об этом спрашиваешь? Я что, ясновидящий?
— У тебя хорошая картотека…
— В моей картотеке в основном игроки старого розлива, а этот — новенький, в больших картах — второй год, так что извини…
— А что он все-таки мог натворить? — спросил Климов, пропустив извинение мимо ушей.
— Ему про Фому, а он про Ерему… — Денисов доел селедку и принялся за борщ. — Повторяю: меня бросили в большую политику, я «Валентину» сейчас кручу.
— По 147-й?
— Представь себе.
— Не могу.
— И я не могу. Моя бы воля… я бы эту суку сегодня же на свободу выпустил и известил об этом вкладчиков, и все — к утру ее на куски бы разорвали!
Полковник Денисов возмущался совершенно искренне. Еще бы! Какая-то каракатица, которую и женщиной-то назвать трудно, выступая посредником по продаже автомобилей, да еще в кредит, делает за несколько месяцев такие бабки, что перед ней танцуют самые высокопоставленные чиновники МВД! А он, полковник МУРа Денисов, не в состоянии даже семью прокормить! Ну разве это справедливо?!
Денисов посмотрел на своего собеседника, в глубокой задумчивости сидевшего по другую сторону стола, и неожиданно ему в голову пришла шальная мысль: а не подключить ли к делу Климова? Ведь неважно, кто будет сражаться с противником — он или Климов, важно выиграть это сражение. Выиграть любой ценой!
— Константин Иванович, не хочешь съездить в командировку? — пустил пробный шар Денисов. — Солнце, море, девочки…
— В Турцию? — спросил Климов, думая, что его разыгрывают.
— В Дагомыс. Там состоится деловая встреча российских катал. Повестка дня довольно интересная: организация соревнований по карточным играм.
— Первенство России? Чей клуб лучше? — позволил себе усомниться Климов.
— Абсолютно верно, — кивнул Денисов. — Сегодняшняя Москва — огромный денежный мешок. Поэтому бригады картежников — москвичи, пермяки, екатеринбуржцы, туляки, магаданцы, дальневосточники — поделили ее, родимую, на подконтрольные зоны и бомбят с утра до вечера. Это, так сказать, официальная часть, а неофициальная — передел территории Москвы и борьба гонщиков и прочей картежной шушеры за независимость.
— Кто ж на них посмел наехать? — изумился Климов. — Они ж под вашей крышей работают.