«Сущая правда. Если бы он сегодня мне не позвонил, я поплелся бы на исповедь к священнику». Гаврилов сухо кашлянул и посмотрел в окно.
— Мой шеф Лев Борисович Скалон любит повторять: «У кого мозги есть, у того они есть». У меня этого вещества явно не хватает… До сих пор не пойму, о чем я думал, когда поступал к нему на службу? Затмение какое-то! — Он глубоко вздохнул, посмотрел на часы, и лицо его приобрело выражение делового человека, который наконец-то принял решение. — События, значит, развивались таким образом… Два года назад Скалон, выступая с концертами в Америке, встретил двух своих старых приятелей — Александра Воловика и Франца Макашевича. Они москвичи, эмигрировали в Штаты лет десять назад, работали таксистами, а потом ударились в бизнес. Дела шли ни шатко ни валко, но кой-какие деньги они все-таки сделали. На чем — объясню чуть позже… В общем, к приезду Скалона Воловик и Макашевич имели симпатичные пятикомнатные квартирки в Бруклине, по две машины и славу… удачливых ребят. Основания на то имелись: Воловик — президент фирмы «Америкэн шоп эт хоум», что означает: товары на дом. Макашевич — вице-президент. Офис фирмы на Уолл-стрит в доме номер один. Они снимают целый этаж и платят за него девять тысяч шестьсот долларов в месяц. На Скалона это произвело впечатление, и, когда Воловик предложил ему открыть совместную фирму, он ответил согласием. В этом заключалась его первая крупная ошибка…
— В чем суть этой ошибки? — спросил Красин, воспользовавшись паузой.
— Кураж.
— Не понял.
— Американцы каждый цент экономят, а наши ребята гуляют так, как будто завтра конец света, — просаживают бабки в кабаках, играют на бегах, в казино…
— Широкая русская натура, — улыбнулся Красин.
— Ты свою натуру с бабой в койке показывай, а в делах требуются трезвый расчет, осторожность, поэтому американцы предпочитают иметь дело с кем угодно, только не с «новыми русскими», и последние вынуждены искать себе партнеров на стороне.
— Теперь понял: рыбак рыбака видит издалека. Так?
— Абсолютно верно. Скалон — хитрая лиса, но если ворвется в курятник — берегись: всех кур передушит! И не потому, что жрать хочет, а ради удовольствия.
— И что же ему предложили? — спросил Красин, видя, что собеседник задумался.
— Ему сперва показали, как деньги делают, — усмехнулся Гаврилов. — Воловик и Макашевич взяли своего старого приятеля под белы ручки, отвезли к известному в русской общине Нью-Йорка адвокату Александру Гурвичу и в его брайтонском офисе на Тринадцатой улице зарегистрировали корпорацию «Нью бизнес корпорейшн». Все оформили в лучших купеческих традициях: пятьсот долларов первоначального капитала, двести акций по два с полтиной за штуку, счет в банке — расчетный и сберегательный… Затем нашего героя познакомили с Игорем Дунаевым, сказали, что у него во Франции своя фирма «Агат», специализирующаяся на туалетной воде. «Дунаев нам будет продавать воду по два доллара за флакон, а ты в России будешь гнать по четыре». И Скалон подписался. Деньги потекли. Правда, не рекой — ручейками, но и то хорошо: за полгода мы утроили свой капитал. Лева чуть не в пляс пустился: «У кого мозги есть, у того они есть!» А партнеры тут как тут: «Лева, можно заработать еще больше… Есть покупатели в Средней Азии… Мы зафрахтовали два грузовых самолета… Дай в долг сорок миллионов… Через полгода вернем… И десять процентов ежемесячно…»
Скалон вызвал меня и Калганова, который руководит у нас отделом внешнеэкономических связей. Спросил: «Дать?» Я сказал: «Кинут». Калганов пожал плечами: «Хозяин — барин». И Скалон решился — отдал приказ переводить деньги на наш нью-йоркский счет.
— Каким образом это делалось? — спросил Красин.
— Элементарно, — хлопнул себя по коленке Гаврилов. — Находили какой-нибудь завод или фабрику, сбывающие свою продукцию за границей и имевшие счета в западных банках. Рубли им требовались для фонда зарплаты и прочих расходов внутри страны. Так вот, мы клали на их рублевый счет нашу прибыль, а они — по очень выгодному для них в то время курсу — переводили на наш счет в Америку доллары.
— Просто, как грабли! — выругался Красин. — И что же дальше?
— А дальше — полная чертовщина или… наступил финал прекрасно срежиссированного спектакля, я так думаю. Скалон по каким-то там своим певческим делам вылетел в Париж и случайно выяснил, что туалетная вода, которую ему трейлерами гнал в Москву Игорь Дунаев, стоит не два доллара, а всего лишь один. Он психанул и стал работать с Дунаевым напрямую, то есть кинул своих партнеров, а те, в свою очередь, кинули его — забыли про должок. Здесь уже началась гоголевская чертовщина — гроб по кругу залетал. Я — к Скалону: «Лева, мы держимся на плаву только благодаря нашей репутации и репутации наших клиентов — Пугачевой, Леонтьева, Зыкиной, Добрынина и прочих соловьев и канареек, но, если эти птички начнут забирать свои бабки, мы до рассвета не доживем». «Продержись месяц, и я все улажу», — сказал Лева. Прошел месяц, и по Москве поползли слухи, что банк «Лира» на последнем издыхании. Кто его пустил — не знаю, но, думаю, партнеры Скалона — Воловик и Макашевич.