— У него есть офис?
— Нет. Он принимает и консультирует своих людей в конторе Спицына. Прием по вторникам и пятницам с часу до четырех. Если дело срочное, ему звонят прямо домой.
— Он домосед?
— Я не сказал бы… Но домостроевщина в нем сидит крепко — семью держит в ежовых рукавицах, дисциплина, порядок — прежде всего.
— Слабости имеются?
— Как у всякого нормального человека.
— Например?
— У него комплекс Сталина — болезненно самолюбив, тщеславен, ненавидит интеллигенцию, аристократию. — Гаврилов мрачно усмехнулся. — Впрочем, этим комплексом страдает не только он — весь наш великий народ, ему с детства вбили в голову: аристократия — привилегированный класс, который сидит на шее крестьян и пролетариев и сосет их трудовую кровь.
— А на самом деле…
— А на самом деле у аристократа гораздо больше обязанностей, чем прав. В нем с детства воспитывают чувство долга, поэтому вся его жизнь — служение государю, олицетворяющему народ, стране и ее гражданам. Война — он на фронте, защищает отечество, атака — он впереди, трусость не прощалась, наказывалась. Ну и, кроме того, существовал искусственный отбор на порядочность — дуэли. Человек отвечал за бесчестный поступок жизнью.
— Вы монархист?
— Да.
— И, конечно, желаете возродить аристократию?
— Это необходимо, ибо как бы ни рядились нынешние политики в патрицианские тоги, раввинские кипы, священнические ризы, как бы ни звенели золочеными эполетами или невесть откуда взявшимися Георгиевскими крестами, сутью их останутся желтые клыки шариковых и недалекая подлая хитрость швондеров.
— Боюсь, что вам со Скалоном не ужиться, — вздохнул Красин и, помолчав, спросил: — А каким образом он осуществляет контроль за своими людьми?
— У него своя служба безопасности, — сказал Гаврилов. — И работает, между прочим, не хуже, чем вы.
«Кто ее возглавляет, ему, конечно, неизвестно, но, может быть, хоть догадывается…» Красин посмотрел Гаврилову в глаза, и тот, мгновенно сообразив, чего от него желают, с горькой усмешкой проговорил:
— Рогов. Александр Иванович Рогов!
Глава VI
Смородкин, желая узнать все новости, которые произошли в Москве за ночь, остановил машину в Средне-Каретном переулке у дежурной части МУРа, расположенной в бывшем флигеле старинного особняка, поднялся на второй этаж, где находились ее главные службы — дежурный по городу, дежурный по МУРу, их заместители и офицеры-оперативники, кивнул нескольким знакомым и поспешил к полковнику Денисову, исполнявшему в этот день обязанности дежурного по городу.
— Доброе утро, Михаил Борисович!
— Доброе! — Денисов выразительно хмыкнул. — Двенадцать убийств, двадцать шесть квартирных краж и пять изнасилований… Это, по-твоему, доброе?
— Не хуже, чем вчера. «Заказы» есть?
— Есть. И один из них тебя очень заинтересует, — кивнул Денисов, не обратив внимания на ворчливый тон «вечного зама» — Смородкин ворчал всегда, везде и по любому поводу, такая уж у него была натура. — Шлепнули Блонского.
— Григория?!
— Его отца, Илью Григорьевича Блонского… Кандидат физико-математических наук, доцент, заведовал кафедрой в Московском автомеханическом институте…
— А ты его откуда знаешь? — удивился Смородкин.
— Он в мою картотеку еще лет двадцать назад попал — знатный был катала… — Денисов ехидно улыбнулся, притянул к себе за рукав Смородкина, прошептал на ухо: — Так что, когда будешь докладывать о своих действиях Скокову, не забудь упомянуть и меня, скажи: «Денисов уверен, что дело Слепнева взаимосвязано с убийством Блонского».
— Почему так думаешь?
Денисов улыбнулся еще шире:
— Ты со змеями когда-нибудь работал?.. А мне приходилось… Так вот, когда этой твари на хвост наступишь, она реагирует мгновенно: укус — и поминай как звали.
Смородкин резко отстранился, посмотрел Денисову прямо в глаза.
— Михаил Борисович, если ты такой умный, то, наверное, догадываешься, кто нам с Климовым на хвост наступил?..
— Догадываюсь.
— А ты-то кого танцуешь?
— Свои интересы.
— Значит, ты временно с нами? В одной упряжке?
— Обижаешь, Виктор Сергеевич, я собака ездовая и свой хлеб отрабатываю честно.
«Видать, Можейко тебе тоже хвост придавил, — подумал Смородкин. — А ты ему зубы показал — не лезь, я волк-одиночка… Можейко не успокоился, и тогда ты… присоединился к нам».
— Кто сообщил об убийстве Блонского?
— Соседка. Мария Федоровна Сковородкина.
— Адрес?