Скоков улыбнулся и пошел в баньку, вернее, в предбанник, где, если читатель помнит, места было достаточно и где Гриша Блонский накрыл второй стол для гостей, так сказать, рангом пониже. По дороге кивнул Маше Ракитиной — следуй, мол, за мной, что последняя, к его удивлению, с большой охотой и сделала.
В предбаннике в гордом одиночестве пировали Вадим Решетов и Яша Колберг. Скоков предупредил их о своем возможном приходе, и они, прекрасно понимая его замысел, заранее выпроводили всех гостей в сад, в беседку — там, мол, и пьется лучше, и воздух чище.
Скоков сел в кресло хозяина, стоявшее в торце стола, жестом предложил Ракитиной занять место рядом и, раскрыв «дипломат», вытащил портрет Слепнева.
— Вам незнаком этот господин?
— Да, это он, — после продолжительного молчания сказала Ракитина. — А как вам удалось отыскать его дачу?
— Искали, — неопределенно ответил Скоков. — Кто ищет, тот всегда найдет. — Он улыбнулся. — Вы помирились с Гришей?
— Похороны нас примирили.
«Ну что за девка, врет на каждом слове!»
— В воскресенье он был дома?
— Маша, этому человеку врать нельзя.
Скоков обернулся, заметил в дверях Гришу, приветливо кивнул.
— Заходи, коль пришел, присаживайся.
— Спасибо. — Гриша сел напротив Скокова. — Очная ставка?
— Дружеская беседа.
— В таком случае я хотел бы поговорить с вами с глазу на глаз.
Колберг и Решетов мгновенно смылись. Ракитина налила себе рюмку водки.
— Мы будем беседовать втроем.
— Ты так решила? — спросил Гриша.
— Я так решила, потому что ты так любишь.
— Как?
— Втроем, — с вызовом ответила Ракитина. — Начинайте, Семен Тимофеевич.
— Только без сцен! — предупредил Скоков. — Гриша, зачем ты летал в Сочи?
Гриша стал похож на мальчика, из-под которого выбили стул.
— Чтобы подтвердить свое участие в первенстве СНГ по картам.
— И когда начнется это первенство?
— Через две недели.
— Первенство командное или личное?
— По желанию.
— У меня вопросов больше нет, — сказал Скоков. — Если нетрудно, пригласите ко мне Скалона.
— Нет проблем. — Гриша легко поднялся. — Как продвигаются ваши дела в отношении… вы меня понимаете?
— Успешно, — кивнул Скоков.
— Когда получите результаты?
— Через две недели.
— О-очень интересно! — протянул Гриша, подтолкнув жену к выходу.
Лев Борисович вошел так, как выходил на сцену: с дружеской ослепительной улыбкой и вытянутыми вперед руками, готовыми обнять весь мир.
— Здравствуйте, Семен Тимофеевич! Вы, конечно, не поверите, но… Я почему-то не сомневался, что встречу вас здесь.
— Присаживайтесь, Лев Борисович. Очень рад вас видеть!
— Взаимно! Чем могу быть полезен?
Скоков простодушно, бесхитростно улыбнулся.
— Хочу учинить вам маленький допрос. Вы не против?
— Смотря с чем ваш допрос связан.
— С Блонским. Вы давно с ним знакомы?
— Лет тридцать. Если не больше.
— Встречались часто?
— От случая к случаю.
— Когда виделись последний раз?
— В мае. Мы отмечали день его рождения.
— Торжественно?
— Традиционно — расписали пульку.
— Кто вам составил компанию?
«Вляпался по собственной дурости, — расстроился Скалон. — А врать бессмысленно — проверит».
— Можейко и Красавин.
— Хорошая команда. — Скоков удовлетворенно кивнул и задумался. — Лев Борисович, Блонский не занимал у вас денег?
— Вы думаете, он крупно проигрался и кто-то свел с ним счеты? — спросил Скалон. — Это исключено. Илья был крайне осторожный человек. За свою жизнь он выиграл гораздо больше, чем проиграл. Это редкость. Это не каждому удается.
— А каков ваш баланс?
— Пока в минусах. — Скалон вздохнул и налил себе и Скокову водки. — Семен Тимофеевич, откровенность за откровенность… Почему вас это интересует?
— Потому что я занимаюсь этим делом.
— А наша доблестная милиция…
— Гриша в ней разочаровался и обратился за помощью ко мне.
— Значит, у вас теперь два дела — Ракитиной и…
— Дело Ракитиной, считайте, закрыто.
— Вы нашли…
— Я доказал, что ни Блонский, ни его жена к этому делу не причастны.