Климов выпроводил гостя, погасил свет и подошел к окну. Осторожно распахнул одну из створок. Переулок был тих и безлюден. Но вот где-то хлопнула дверь, и со стороны двора в свете уличных фонарей мелькнула тень — вышел Тюбиков. Он привычно осмотрелся, пересек проезжую часть дороги и мышью юркнул в темно-коричневую «Волгу». Климов проводил ее взглядом, пытаясь рассмотреть номер, но, увы, безуспешно — он был заляпан грязью.
В конце переулка «Волга» свернула налево. Климов собрался уже захлопнуть окно, как вдруг услышал шум заработавшего на малых оборотах двигателя и увидел лихо сорвавшийся с места «жигуленок». Он домчался до конца переулка и тоже свернул налево. «Его ведут. Свои». Климов метнулся к телефону, схватил трубку, подумал и с грохотом бросил на рычаги — понял, что время упущено и помочь Тюбикову в данной ситуации не сможет даже сам Господь Бог. Он сел в кресло, закурил и постарался представить, где, когда и каким образом прокололся сексот Ягунина. «Скорее всего дело происходило так… Кто-то из ментов, а именно тот, кто кормится из общака, допустим, Щупаков, не обнаружив на своем счету оговоренной суммы, связался с человеком, который его в свое время завербовал, предположим, с Тойотой, и последний принял меры: вызвал Тюбикова на ковер, выслушал, дал неделю на возвращение денег и на всякий случай пустил за ним «глаз» — не ссучился ли парень? Сегодня он получит этому подтверждение. Каким образом? Где я живу, Щупаков прекрасно знает, так что, если Тойота ему позвонит и спросит, кто из ментов проживает по данному адресу, то мышеловка захлопнется. И завтра же поступит приказ: Тюбикова ликвидировать! Нет, — подумав, опроверг сам же себя Климов. — Сначала они заставят его сыскать лоха — им очень любопытно, что это за птица, как, впрочем, и мне, и когда он его найдет… Очень интересная ситуация!» — Климов хмыкнул и набрал номер Скокова.
— Семен Тимофеевич, деньги вернули, — сказал он, когда тот снял трубку.
— Прекрасно.
— Ракитина опознала Слепнева? Якобы Слепнева?
— Да.
— Его надо найти и взять под свое крыло. Иначе… В общем, за ним началась охота.
— Родин завтра этим займется. Людей мне выбил?
— Со скрипом. В десять утра к вам подъедут.
— Спокойной ночи!
— Спокойной ночи!
Климов уже заснул, вернее, провалился в сон, не успев дочитать свежий номер газеты, как в дверь позвонили — и раз, и другой, и третий…
«Кажись, по мою душу, — остро кольнула мысль. — Не рано ли? Мне еще и сорока нет». Он мгновенно натянул спортивные штаны, вытащил из кобуры пистолет, прошел в коридор и, прижавшись спиной к стене, бодро спросил:
— Кто там?
— Климов, открой! — раздался истерический женский вопль.
Климов распахнул дверь и увидел перекошенное от боли, будто ее только что ударили, лицо Татьяны Благонравовой.
— Что с тобой?
— Климов!.. — Не договорив, Татьяна бросилась ему на шею и разрыдалась. — Прости меня! Прости!..
— За что?
— Я испугалась, думала: беда!
— С кем?
— С тобой!
— Успокойся. Живой я и невредимый, — сказал Климов, начиная догадываться, что произошло. Он захлопнул дверь, спрятал пистолет в тумбочку, помог Татьяне снять плащ и… замер, с изумлением взирая на представившуюся картину: девочка была, можно сказать, голая, в одной комбинации, сквозь которую явственно просвечивали женские прелести — крепкие упругие груди с коричневыми сосками и черный треугольник лобка.
— Ты что, с верхней полки свалилась? — Климов от удивления попятился. — Или тебя изнасиловали?
— Вроде того. — Татьяна с не меньшим удивлением посмотрела на себя в зеркало, ахнула и, прикрыв ладонями груди, скрылась в ванной.
Климов бросил на стул плащ и прошел на кухню. Когда появилась Татьяна, аккуратно причесанная, в его несколько свободном для нее халате, но все еще трогательно застенчивая и смущенная, он пил водку, закусывая маринованными огурцами.
— Садись, — сказал Климов, указывая на стул. — Выпей и расскажи, что с тобой приключилось.
— Хорошо, — кивнула Татьяна. — Только ты постарайся меня понять.
— Постараюсь.
Татьяна маленькими глоточками выпила полстакана водки — рюмок в доме не водилось, — сделала себе бутерброд с колбасой и, прикончив его, сказала:
— Климов, иногда, чтобы поверить, что ты вляпалась в дерьмо, нужно сперва на это дерьмо наступить.
— А обойти его нельзя?
— А оно под снегом, его не видно.
— Замаскировано, значит.
— Да.
— Ну и когда ты в это дерьмо вляпалась?
— Сегодня. Час назад мне позвонил Можейко. Мы с ним поболтали о том, о сем, а потом, в конце разговора, он неожиданно спросил, не приглашал ли ты меня в гости… Я сказала, что мы однажды заезжали к тебе и пили чай…