Меня постоянно окружало множество людей, которые помнили, как я, будучи еще девочкой, беспрестанно распевала. Сразу же был организован концерт, который привлек много публики. Наконец-то после скромных ролей в «Ла Скала» я могла исполнить арии, разученные с Барбарой Маркизио. На этом памятном концерте я пела арии Беллини, Доницетти, Россини и многих других композиторов, пела без конца, до полного изнеможения.
Так в поездках между Венецией и Пьеве ди Солиго я провела счастливейшее лето и осень.
Меж тем война приближалась, и бои становились все яростнее. Море пролитой крови, сообщения о новых жертвах приводили меня в ужас, но мои мысли неизменно возвращались к любимому искусству, к моим надеждам и мечтам начинающей артистки.
В Венеции я с огромным удовольствием и старанием продолжила свои занятия по вокалу.
В конце года я вернулась в Милан, и вновь неотъемлемой частью моей жизни стали дом милых Клаузетти, фирма «Рикорди», театральные агентства, «Ла Скала».
В 1917 году на долю моей родины выпали тяжелые военные испытания. Это был год сражения под Капоретто, и наша семья, как тысячи других, тревожилась за жизнь моего брата Пьеро, призванного в армию и отправленного на фронт.
Тот памятный год оставил след и в моей личной жизни. Я влюбилась. Это не было исключительным чувством, а так просто, юношеским увлечением с перспективой возможного замужества. Я была сентиментальной, совсем молодой девушкой, полной безоблачных надежд, и нет ничего удивительного, если однажды я откликнулась на нежный зов любви, тем более что мой поклонник был очень умным, культурным юношей, из высокопоставленной семьи, а его чувства и намерения были весьма серьезны. Но после недолгих колебаний я поняла, что искусство и слава слишком сильно манят меня, трудно было распрощаться с музыкой, со сценой, да и обмануть надежды отца я не могла.
Свое решение я приняла совершенно сознательно, без всякого давления с чьей-либо стороны. Это не помешало нам на долгие годы сохранить большую дружбу, и мой верный друг неизменно приходил мне на помощь в трудные минуты, которых в моей жизни было немало.
Вспомнив о своем первом юношеском увлечении, я хотела бы только добавить, что и у меня были свои человеческие горести и радости и я иной раз ошибалась.
Но все-таки мои заблуждения и порывы в какой-то мере можно оправдать тем, что я всегда действовала по велению сердца, и к тому же порой мне приходилось принимать решения, не имея советчиков, а я отличалась наивностью, доверчивостью и неисправимым оптимизмом.
Теперь, конечно, умудренная опытом, я не совершила бы многих ошибок прошлого, доведись мне начать жизнь сызнова. Но я и сейчас не жалею о том, что на заре своей артистической карьеры подавила в себе первое нежное чувство.
IX. Две Лодолетты
Год 1917-й, год чрезвычайно серьёзных событий для Италии и ее союзников, принес много переживаний Тотине, как отныне называли меня все мои коллеги.
В апреле 1917 года во Флоренции, в великолепном старинном зале, под управлением несравненного Леопольдо Муньоне, одного из лучших дирижеров того времени, было исполнено изумительное по красоте произведение — «Stabat Mater» Перголези. Кроме меня солистами в концерте были Джаннина Русс и Гуэррина Фаббри.
После «Stabat Mater» я спела арию из «Вильгельма Телля», что позволило мне показать, насколько совершенны стали благодаря многолетним занятиям у Барбары Маркизио моя техника и стиль. Меня безоговорочно признали на редкость талантливой певицей, причем слова эти принадлежали самому Пиццетти, тогда музыкальному критику газеты «Национе».
Муньоне, этот исключительно яркий, самобытный дирижер, тоже отзывался обо мне в самых лестных выражениях. В сущности, это было для меня первым серьезным испытанием, и лучшего результата нельзя было и желать.
В мае я подписала контракт на три выступления в опере «Дон Паскуале» в генуэзском театре «Паганини». Моими партнерами были бас Пини-Корси, непревзойденный исполнитель комических ролей, и баритон Бадини. Я с нежностью вспоминаю о первом посещении Генуи. Пини-Корси отнесся ко мне, как старший друг, и дал множество драгоценных советов, которые сослужили мне впоследствии добрую службу.
«Дон Паскуале» был моим первым крупным оперным успехом, и я до сих пор храню бесконечную признательность к замечательным генуэзским зрителям, которые тепло приняли меня с первого столь ответственного выступления.
Я и сейчас отлично помню тот спектакль. Моя первая Норина была совсем не похожа на более поздних. Ведь впоследствии я пела эту партию под управлением крупнейших дирижеров, на сцене самых знаменитых театров мира, где великолепные костюмы, световые эффекты и декорации так помогают артисту.