Среди моих песиков был и один самоубийца. Звали его Робби. Йоркширской породы, с длинной темно-серебристой шерстью, он был очень предан мне, но в разгар любовных настроений вечно норовил удрать. В моем миланском доме на улице Куадронно он долгие часы проводил, лежа на подоконнике третьего этажа. Стоило ему, однако, завидеть на улице другую собаку, он тут же начинал лаять и рваться из комнаты.
Вскоре он воспылал страстью к маленькой белой болонке, которая часто прогуливалась под моими окнами. Маленькая болонка была, видно, большая кокетка. Робби буквально сгорал от любви.
Однажды, когда эта чаровница вышла из-за угла, Робби не утерпел и бросился вниз с подоконника, мгновенно разбившись насмерть.
Я долго не могла прийти в себя и твердо решила больше не заводить собак.
Но в Японии мне подарили Мичико, удивительно смышленого и немного загадочного, как сама восточная природа, песика. Вернувшись домой, я решила оставить его у себя на вилле в Барбизанелло, где уже обитала Фрида.
Завидев «иностранца», Фрида вначале очень разозлилась и стала гневно лаять. Но потом женский инстинкт одержал победу, и она подружилась с Мичико, покорившим ее сердце своей экзотической красотой. Видно, у собак от дружбы до любви тоже один шаг, и в один прекрасный день я обнаружила, что галантный японец соблазнил мою Фриду. От их необычного брака родилось трое грациозных щенят. Мы назвали их: Аксум, Адуа, Маккале; это было начало рождения целой династии.
XXII. Австралийские воспоминания и свадьба в Сиднее
Из Соединенных Штатов я отправилась в Канаду, где дала несколько концертов, а оттуда после долгого и очень приятного плавания по Тихому океану прибыла в Австралию. На пути мы дали концерт в Гонолулу, столице Гаваи. Этот поистине райский уголок произвел на меня неизгладимое впечатление. Меня переполняли необъяснимый восторг и радость жизни.
Там, на Гавайских островах, мне случилось своими глазами увидеть странное, совершенно невероятное зрелище. Мы поехали осматривать плантацию ананасов, раскинувшуюся на огромной площади. Воздух здесь был напоен каким-то одуряющим ароматом, а пейзаж казался фантастическим, совершенно неземным.
Внезапно я заметила среди зелени несколько орангутангов и вздрогнула от страха, но провожающие, смеясь, объяснили мне, что эти чудовищной силы обезьяны, от которых лучше держаться подальше, «служат» на плантации сторожами. Их приручили и специально выдрессировали охранять плантацию, что они делали с величайшим усердием и редкой преданностью хозяевам. У кого достанет смелости забраться на плантацию, охраняемую такими свирепыми церберами? К тому же эти сторожа стоили очень недорого, удовлетворялись лишь едой и не имели никаких профсоюзных прав.
Воспоминания о Гавае напомнили мне о другом сказочном уголке — островах Паго-Паго.
Однажды я проснулась на рассвете. Пароход не двигался, и я решила, что мы прибыли на место. Все спали, но я, вечно жаждущая новых впечатлений, встала, чтобы заглянуть в иллюминатор.
Передо мной возникла неописуемо прекрасная картина. Море было спокойным, а отливавшая голубизной вода — на редкость прозрачной. Толстые, большущие головы медуз покачивались на поверхности, заполнив почти всю бухту.
Очарованная этим зрелищем, я позвала моряка-сигнальщика, и он рассказал мне, что это удивительное по своим краскам море таило в себе грозную опасность. Он провел меня на мостик и показал огромных акул, которые кружились у самого парохода, там, где скапливались кухонные отбросы.
Взволнованная всем виденным, я вернулась в каюту. Не успела я сесть за столик, как в дверь постучали и вошел посыльный. Он принес громадную корзину роз и записку.
На острове уже много лет жила и работала группа неаполитанцев. Узнав из газет о моем прибытии, они решили первыми приветствовать меня этим чудесным подношением.
Немного спустя несколько моих соотечественников поднялись на борт корабля и пригласили меня принять участие в прогулке, организованной в мою честь. Как истинные неаполитанцы, они изо всех сил старались, чтобы у меня осталось наилучшее воспоминание от короткого пребывания на этих волшебных островах.
Мы отправились на машине осматривать кокосовую плантацию, принадлежавшую одной негритянской семье. Прежде чем войти в дом хозяина плантации, я, по местному обычаю, отведала кокосового сока, который мне поднес самый младший отпрыск семьи, меж тем как старшие сыновья с обезьяньей ловкостью взобрались на пальмы, чтобы сорвать самые спелые орехи.
После осмотра плантации мои гиды повезли меня в «Гранд-отель», весьма американизированный отель, где я вместе с холодным как лед виски и лимонадом впервые попробовала на редкость вкусный напиток curry rise. Наконец мы вернулись на пароход, где меня ждал последний сюрприз: группа красивых девушек не старше тринадцати лет, с точеными фигурками и бронзовой кожей исполнила под аккомпанемент каких-то незнакомых мне инструментов экзотические национальные танцы, приведя присутствующих в полнейший восторг. На головах у юных танцовщиц были венки из цветов, на запястьях — браслеты, грудь и бедра прикрыты маленькими разноцветными перьями, волосы густо напомажены кокосовым маслом.