Входит в горницу княжна.Там – Снегурова жена,Неулыба и неряха,Непечея и непряха,Как медведица, ревет —Колыбельную поет.У нее в ушах сосульки,Перед ней четыре люльки:В каждой люльке спит урод —Песьи уши, щучий рот.Белым снегом лавка крыта,Скатерть инеем расшита,Сундуки все изо льда,В окнах изморозь-слюда.Вот Морана с пересмешкойГоворит княжне: – Не мешкай!Здесь ты, сказывай, зачем?А не то тебя я съем. —Мало ей княжна сказала,Только розан показала,Посулясь отдать его,Коли мужа своегоПустит та на час обедаК ней для ласковой беседы.И Морана, льстясь на цвет,«Да» – ей молвила в ответ.А сама потом к супругу,Чтоб не вспомнил он подругу,С поцелуем в очи льнет:Стали очи – синий лед.
Вот дружки в палате низкой,Золотая с щами миска,Ряд серебряных сулей,Груда сладких кренделей…Освещает тускло солнцеСквозь узорное оконцеТемно-синий сарафанДа серебряный кафтан.То княжна перед СнегуромСинеоким, белокурым,Блюдо с лебедем несет,Мед душистый в кубок льет.Но Снегур, к ее обиде,Ест и пьет, княжны не видя.И задумалась княжна,Подошла к нему онаИ сказала: – Милый княже!Али я теперь не та же?Лик мой розов и румян,Как и прежде, без румян.Глянь, прекрасней стал он даже!И любовь моя всё та же. —Понапрасну час идет —Друг ее не признает.
К ведьме вновь княжна явиласьИ жалейкою хвалилась,Обещаясь подарить,Если час один побытьРазрешит с ней мужу в бане,Ту жалейку ей, Моране.И Морана ей в ответ«Да» – промолвила, не «нет».А сама потом к супругу,Чтоб не вспомнил он подругу,С поцелуем в губы льнет:Стали губы – алый лед.
Вот дружки – в горячей бане.Кипяток в сребреном чане,Вырезной полок горой,Веник свежий и сырой…Озаряет вечер алыйСквозь пушистое мочалоСтан девичий – побелей,Молодецкий – посмуглей.То княжна стоит пред милымИ духмяным моет мылом,И из шайки золотойОбдает его водой.Но Снегур, ее не чуя,Лишь становится под струи.И смутилася княжна,Обняла его онаИ сказала: – Милый друже!Али сделалась я хуже?Грудь по-прежнему полнаБез сорочки изо льна.Тронь, еще уж стала туже!И любовь храню я ту же. —Понапрасну час идет —Друг ее не признает.
К ведьме вновь княжна входилаИ лампадою дивила,Побожась расстаться с ней,Коль одну из всех ночейС мужем та поспать дозволит,А потом, пускай, заколет.И Морана, льстясь на свет,«Да» – ей молвила в ответ.А сама потом к супругу,Чтоб не вспомнил он подругу,С поцелуем в перси льнет:Стали перси – белый лед.
Вот дружки – в опочивальне.У стены тесовой дальнейКипарисная кровать,Вверх лебяжьих думок пять…Озаряет месяц белыйСквозь завес поголубелыйТемный снятый сарафан,Светлый скинутый кафтан.То княжна пооправлялаПарчевые одеяла,Взбила пышный пуховик —И Снегур там с ней поник,Но лежит, не обнимая,Сном своим подругу мая.И заплакала княжна.Прилегла к нему онаИ сказала: – Милый! милый!Пробудись, проснись, помилуй!Я дала последний дар.Не сниму с тебя я чарИ твоей не стану милой —Утром ждет меня могила. —Полилась ее слезаПо лицу, как бирюза,Перси белые кропила,Лед студеный растопилаИ прожгла до сердца вдруг —И очнулся милый друг!Целовал княжну он нежно,Обнимал ее прилежно,За любовь благодарилИ с улыбкой говорил:– Спал я долгие, знать, веки…Но теперь раскрылись веки. —Не напрасно ночь идет —Друг подругу признает.