— Зачем?
— Чтобы напомнить людям о настоящей войне, которая угрожает не только радиацией, но и жаром атомной вспышки, и ударами взрывной волны… Пусть люди вспомнят, что от удара атомной смерти их не спасут жалкие таблетки этих аптекарей… — Со рассмеялся. — И ты, сынок, будешь той самой курочкой, которая уронит атомное яичко…
— Я?! — Меня захлестнули растерянность и ужас. — Я не смогу этого сделать, командир. Ведь там, в этом городке, люди, десять тысяч мирных людей…
— Десять тысяч наших потенциальных врагов, десять тысяч синих, — жестким голосом проговорил Со.
— Нет, мой командир… Я не смогу… Это же будет массовым убийством. Не надо этого делать, мой командир, не надо, прошу вас, прошу вас за Ва, за маленького Пе…
Со нахмурился, лицо его приняло жесткое и строгое выражение.
— Иди подумай, серьезно подумай, офицер-космонавт До, — тихо и сухо сказал он. — Я думал, что ты сильнее и тверже, сынок… Иди! Завтра ты дашь мне окончательный ответ.
Взволнованный, потрясенный, я вышел из кабинета командира базы и пошел домой.
«Как быть? — терзался я. — Как помешать совершению этого злодейского нападения на мирный городок, нападения, которое, как я считал, могло стать искрой, от которой запылает пожар всеобщей истребительной войны? Какой ответ мне дать этому человеку, который способен легкомысленно играть судьбами планеты?»
Через полчаса меня по тревоге вызвали в штаб, и дежурный офицер приказал немедленно вылететь на астероид с грузом сжатого воздуха и секретным пакетом для начальника смены косморазведчиков.
От почти незаметной площадки-причала, оборудованной на астероиде, я отчалил на восходе солнца. К нашему секретному разведывательному посту было трудно причаливать, и очень легко от него отчаливать: надо только убрать магнитные присоски, и космолет под силой притяжения планеты начинал падать в бездну. Потом на солидном расстоянии от астероида включались двигатели и прокладывался курс на нашу базу. К этому времени Желтая в иллюминаторах представлялась чем-то вроде крупного шершавого, тронутого полосками гнили апельсина. Входить в атмосферу планеты надо было по касательной, чтобы постепенно погасить неистовую скорость полета. Весь путь от астероида до нашего ракетодрома занимал около четырнадцати часов. Первые восемь часов космолет обычно вел автопилот — механизм надежный и проверенный.
И в этот раз я полностью доверился автопилоту, а сам решил по-штудировать новую инструкцию по космическим контактам — еще год назад я был включен в списки космопилотов, которые должны были лететь к далеким планетам, пригодным для колонизации. Эта инструкция была написана так бездарно и скучно, что я незаметно для самого себя заснул.
Меня разбудил резкий, тревожащий сигнал наблюдателя-индикатора. Я проснулся и сразу же бросил взгляд на маршрутную карту. Здесь все было в порядке — стрелка автопилота точно следовала линии проложенного курса.
Но на самой планете творилось что-то странное. На ее золотистокоричневой поверхности то и дело вспухали пепельные дымовые клубочки, мелькали ослепительные огневые вспышки.
Я не сразу понял, что это — война, это — начало гибели моей родной планеты.
А когда я понял, что вижу из космической дали, меня охватило жуткое чувство одиночества и отчаяния. И сразу же вспыхнула тревога за близких — за маленькую женщину с печальными огромными глазами, в которых тонешь, как в темном ночном озере, за маленькую девочку, которая еще недавно радостно приветствовала мой приход. А уж потом я вспомнил о моей задорной, смеющейся Ва и крошечном Пе, которого я никогда не видел. С удивлением и раскаянием я пытался понять, почему же это так? Неужели же эта темнокожая женщина и ее ребенок для меня ближе и дороже жены и родного сына?
А израненная, искалеченная Желтая планета уже стала размером с арбуз. Она вся дымилась и словно трепетала от мучений. Но атомные вспышки на ней стали значительно реже.
Я навел аппарат дальновидения сначала на нашу базу Багана, затем на столицу, где жили Ва и Пе. Но разглядеть ничего не удалось, кроме клубящейся бурой дымки. Таким же непроницаемым дымным заслоном была прикрыта и территория Синей республики. Показания радаров передергивались и искажались. Мне удалось разглядеть только несколько острых темных горных вершин, высовывающихся из океана клубящегося мрака.