— По-твоему, это необходимо?
Эрленд оглядел Уопшота.
— Мне надоело ждать тебя, — сказал Сигурд Оли. — Мы можем держать его только до вечера, так что тебе придется принять решение об обвинении как можно быстрее. И он хотел встретиться с тобой. Отказывается со мной разговаривать. Только с тобой желает общаться. Будто вы друзья с детства. Он не требует освободить его из-под стражи, не просит адвоката или ходатайства из посольства. Мы объяснили ему, что он может связаться со своим посольством, но он только покачал головой.
— Ты раскопал что-нибудь на него у британцев? — спросил Эрленд, покосившись на Уопшота. Тот стоял позади Сигурда Оли с опущенной головой.
— Займусь этим, как только ты освободишь меня от него, — ответил Сигурд Оли, который еще и не приступал к работе. — Дам тебе знать, если что-то есть.
Сигурд Оли распрощался с Уопшотом, на секунду задержался около двух полицейских и исчез. Эрленд предложил англичанину присесть. Уопшот опустился на стул.
— Я не убивал его, — тихо сказал англичанин. — Я бы никогда не смог убить его. Я никого не могу убить, даже муху, не говоря уже об этом восхитительном юном хористе.
Эрленд взглянул на Уопшота:
— Вы говорите о Гудлауге?
— Ну да, естественно.
— Он больше не был похож на того мальчика-певца, — заметил Эрленд. — Гудлаугу было почти пятьдесят, и он изображал Деда Мороза на детских праздниках.
— Вы не понимаете! — воскликнул Уопшот.
— Не понимаю, — согласился Эрленд. — Но может быть, вы мне объясните?
— Меня не было в отеле, когда его убили, — сказал Уопшот.
— Где же вы были?
— Искал пластинки. — Уопшот поднял глаза, и на его лице появилось подобие улыбки. — На блошином рынке. Вынюхивал то, что вы привыкли выкидывать. Исследовал содержимое центральной помойки — вашей перерабатывающей станции. Там мне сказали, что им отдали «наследство» — среди прочего и пластинки, предназначенные для уничтожения.
— Кто?
— Что «кто»?
— Кто вам сказал про «наследство»?
— Рабочие. Я им дал кое-какую мелочь за информацию. У них есть моя визитка. Я вам уже говорил об этом. Мы обследуем антикварные лавки, встречаемся с другими коллекционерами и ходим по рынкам. «Угольный двор» — так, кажется, у вас называется блошиный рынок. Я поступаю так же, как другие коллекционеры, — пытаюсь найти что-то такое, что стоило бы приобрести.
— С кем вы были в тот момент, когда на Гудлауга было совершено нападение? Кто-то может подтвердить ваши слова?
— К сожалению, нет, — ответил Уопшот.
— Но кто-то, по крайней мере, должен вспомнить вас, если вы действительно там находились.
— Само собой разумеется.
— И вы нашли что-нибудь интересное для вас? Юных хористов?
— Ничего. В эту поездку я не нашел ничего.
— Почему вы пытались от нас сбежать?
— Захотелось домой.
— И оставили все свое барахло в отеле?
— Ну да.
— Кроме пластинок Гудлауга.
— Именно.
— Почему вы мне сказали, что никогда раньше не бывали в Исландии?
— Не знаю. Я не хотел возбуждать лишних подозрений. Я не имею отношения к убийству.
— Очень легко доказать обратное. Вы, когда солгали, должны были отдавать себе отчет в том, что я доберусь до правды и выясню, что вы уже останавливались в этом отеле.
— Я не причастен к убийству.
— Но вот теперь я почти уверен, что вы как-то замешаны в том, что произошло.
— Я не убивал его.
— Что за отношения у вас были с Гудлаугом?
— Я вам уже рассказывал эту историю, без всяких выдумок. Его голос пробудил во мне интерес и любовь к старым записям детского хорового пения, и, узнав, что он еще жив, я связался с ним.
— Почему вы солгали? Вы приезжали в эту страну и раньше, останавливались в этом отеле и наверняка встречались с Гудлаугом.
Уопшот задумался.
— Я не имею отношения к убийству. Услышав об этом, я испугался, что полиция пронюхает о нашем с ним знакомстве. Страх возрастал с каждой минутой, и мне приходилось сдерживаться изо всех сил, чтобы не сбежать сразу и не навлечь на себя подозрений. Надо было подождать еще несколько дней, но я не выдержал и бросился наутек. Нервы сдали. Но я его не убивал.
— Насколько хорошо вам были известны обстоятельства жизни Гудлауга? — спросил Эрленд.
— Так себе.
— Разве задача коллекционера не в том, чтобы найти информацию о потенциальной добыче? Разве вы не так поступали?
— Я знаю не так уж много, — сказал Уопшот. — Мне известно, что Гудлауг потерял голос на концерте и что он записал только две пластинки. И что он поссорился с отцом…