— Ничего.
— Ну конечно, ничего! Давай–ка объясни, что значит этот взгляд.
Лили улыбнулась, стараясь, чтобы сестра не заметила, как она разочарована.
— Ты великолепна!
— Я? В каком смысле?
— С твоей преданностью Рику. Он хотя бы знает, как ему с тобой повезло?
Вайолет отпила свой сок.
— Это мне повезло с ним.
Лили стиснула зубы. Повезло! Этот человек уже не в первый раз приводил свою семью на грань финансового краха. Тем не менее, думала она, он никогда не прекращал попыток, и жена обожала его. Любовь — очень странное чувство. Неудивительно, что для нее она тайна за семью печатями.
Вайолет приняла молчание сестры за знак неодобрения.
— Ладно, он, конечно, не Дональд Трамп. Но я же выходила за него не потому, что он умел делать деньги. Я вышла за Рика потому, что любила его, и сейчас, одиннадцать лет спустя, люблю еще сильнее. — Глаза Вайолет заблестели, и Лили поняла, что сестра говорит абсолютно искренне.
— Это прекрасно! — воскликнула она, при этом подумав, так ли это на самом деле. Действительно ли это прекрасно — обожать партнера, несмотря на его недостатки. Или это просто сумасшествие?
— Не забывай, дорогая сестричка, я же не такая умница, как ты, — рассмеялась Вайолет. — Я не училась в колледже, но зато знаю, что такое любовь.
Лили задумчиво посмотрела на нее.
— Ты хочешь сказать, что я этого не знаю.
— Я хочу сказать, что любовь бывает разная. Для меня это когда Рик входит в комнату, и мое сердце начинает биться быстрее. Какой покой я ощущаю в его объятиях, и какой он замечательный отец. Банковский счет не имеет отношения к делу. Иногда нужен человек, который обнимет тебя и скажет, что все будет хорошо. Все остальное — детали, Лили. Они не имеют никакого значения. Вот что делает с нами любовь. Она помогает видеть, что важно, а что нет.
Вайолет говорила страстно; она искренне верила: когда по–настоящему любишь, выдержишь все что угодно: финансовые проблемы, потери, тяжелые времена. Возможно, именно поэтому люди утверждают, что без любви невозможно жить. Мысли Лили перешли на Холлоуэев. Смерть Кристел наглядно показала, что жизнь — нелегкая штука, а сносить все испытания одному во много раз труднее.
— Слушай, — сказала Вайолет, — что это мы все обо мне?
Лили улыбнулась.
— По–моему, ты — это что–то.
— Но ты не знаешь, что именно, да? — Вайолет оглядела аккуратную, прибранную кухню. — Мы совсем не похожи друг на друга. Как это мы выросли такими разными?
Хороший вопрос. Хотя между ними был всего год разницы, их жизни пошли в диаметрально противоположных направлениях. Одна сестра жила ради любви, а вторая избегала сердечных волнений. Воспитанная родителями, которые постоянно ссорились и упрекали друг друга, Вайолет восстала против них, задавшись целью создать свою счастливую семью. Она с головой погрузилась в бестолковую любовь к мужу и хаос семейной жизни. Лили же окружила себя стеной, чтобы никто не ранил ее чувства.
— Психоаналитику пришлось бы с нами нелегко, да?
— Нет, потому что ты никогда не говоришь о прошлом, — заметила Вайолет. — Хотя, собственно, что о нем говорить. Твоя жизнь говорит сама за себя.
Лили почувствовала себя так, словно из нее выкачали весь воздух. Однако, быстро придя в себя, она улыбнулась, как будто Вайолет пошутила.
— Кстати, как там наши старые добрые мама и папа? — спросила Лили.
— Старые. Но отнюдь не добрые. — Вайолет покачала головой. — Может, все эти ссоры им на пользу. Они в отличной форме, как всегда.
— Мама приезжала повидаться со мной сразу после аварии, чем страшно меня удивила. И, увидев их на похоронах, я тоже удивилась.
— Ты же знаешь, они тебе не враги.
— Нет, не враги, как не были врагами после смерти Эвана. — Эта трагедия и ее последствия закалили членов их семьи. Сейчас то же самое происходило с семьей Кристел.
— Надеюсь, они справились с этим лучше, чем мы с тобой.
Какое–то время сестры молчали, прислушиваясь к голосам детей, игравших на заднем дворе.
— Я рада, что вы приехали, — сказала Лили. — Сколько вы у меня побудете?
— Рик скоро заедет за нами. Надеюсь, нам не придется долго держать фургон у тебя. Только до тех пор, пока мы не найдем дом с площадкой, где можно будет поставить его. Вообще–то мы думаем его продать.