Она чувствовала, как губы Гаролда прикоснулись к одной из ее грудей. И Агнес показалось, что она вот-вот умрет от восторга. Ее тело было объято блаженством, и она уже знала, что Гаролд не намерен прервать грубым натиском это восхитительное обольщение.
Ибо это было обольщение. Еще никогда в жизни Агнес не осыпали настолько чувственными и нежными ласками. Зная, как она сейчас прекрасна, объятая бесстыдной жаждой наслаждений, Агнес преисполнилась желанием подарить Гаролду такую же огромную радость, какую доставлял ей он. Время у нас есть, подумала она, целая вечность для любви, которая превзойдет все, испытанное ими доселе.
Она увидела, как напряглись мышцы у него на плечах: Гаролд оторвал голову от ее груди. Он расстегнул молнию джинсов, дал им соскользнуть с бедер Агнес, оставив на ней только кружевные трусики. Щеки молодой женщины вспыхнули, когда ладони Гаролда томительно медленно заскользили по крутому изгибу ее талии к выпуклостям ягодиц. И в следующий миг он уже подхватил ее на руки. Ее лицо покоилось на груди Гаролда.
— О, если бы это длилось вечно… — прошептала она.
Теперь Агнес лежала на кровати, а он целовал ее сомкнутые веки, нежную шею, груди — как будто единственным его стремлением было коснуться каждого дюйма ее тела. Одной рукой Гаролд стянул лоскуток кружев и с величайшей нежностью раздвинул ее бедра, лаская до тех пор, пока Агнес не начала изгибаться под его прикосновениями.
Отчаянно желая принять его в себя, Агнес потянулась к поясу брюк Гаролда. И мгновение спустя, объятая застенчивостью, чуть слышно прошептала:
— Как ты прекрасен…
— Прикоснись ко мне, Агнес, — сказал он, проводя ее рукой вниз по мускулистому животу к жаркому средоточию своей мужественности.
Агнес увидела, как преобразилось его лицо, и внезапно почувствовала, что готова отбросить остатки стыдливости. Она не нужна сейчас, с Гаролдом. Одним гибким движением Агнес раскрылась, и он вошел в нее.
— Гаролд… — только и смогла выдохнуть она.
Не разжимая объятий, он перекатился на бок, так что теперь они лежали лицом к лицу. С каждым новым толчком Гаролд входил в нее глубже и глубже. Двигаясь в такт, они достигли вершины блаженства: Агнес никогда не испытывала ничего подобного. Она выкрикнула его имя во всепоглощающем восторге. А затем, обвив Гаролда руками и стиснув так сильно, как только могла, Агнес закрыла глаза и услышала биение его сердца, неотделимое от трепета своего собственного.
И станут двое едина плоть…
Теперь она знала, что это означает. Ощутила всем своим существом. Как странно, что ей пришлось так долго ждать, чтобы познать это.
— Агнес, — прерывисто спросил Гаролд, — ты в порядке?
Она открыла глаза. Грудь Гаролда все еще вздымалась, на лбу блестели чуть заметные капельки пота.
— В порядке? — переспросила она дрожащим голосом. — Ну нет…
— Это длилось очень долго, Я был слишком…
— Ты сказал, в порядке? — Агнес рассмеялась. — Неподходящее слово, Гаролд. Я чувствую себя в тысячу раз лучше, чем в порядке.
И, откровенно разжигая его вновь, потянулась грациозно, как кошка, а затем сомкнула руки у него на шее и поцеловала.
— Мы можем повторить… если хочешь, — проворковала она, покусывая его нижнюю губу.
— О, еще как!
Он усмехнулся — по-мальчишески, всколыхнув в ней волну невольной нежности.
Гаролд переместился так, что теперь навис над ней, держа почти весь свой вес на локтях.
— Так тебе хочется повторения, Агнес Кирби?
Она провела ладонями по его спине, а потом по упругим ягодицам.
— Я знаю, ты уже готов, — шаловливо шепнула она.
— Этого не скрыть.
Улыбка его угасла, и медленно, как будто каждое слово давалось ему с трудом, Гаролд проговорил:
— Из-за тебя мне кажется, будто я этим никогда раньше не занимался… Что же в тебе такого, чего я не находил ни в ком другом?
Агнес не желала думать ни о каких других женщинах в объятиях Гаролда. Женщины его прошлого, женщины его будущего…
— Молчи. — Она прижала пальцы к его губам. — Не нужно слов. Этой ночью мы принадлежим друг другу. Только этой ночью. Люби меня и позволь мне любить тебя.
— Ничего иного и не желаю, — хрипло ответил Гаролд.
Тело Агнес обрело небывалую чувствительность, она ощущала легкие, как касание пера, прикосновения его губ к лицу, шее, впадинке между ключицами. Все это время руки ее беспрестанно ласкали мускулистую спину и плечи Гаролда, ноздри вбирали аромат его тела и аромат их любви.
Что же это, как не любовь?
Гаролд обращался с ней так, будто она была несказанно драгоценна для него. А когда из уст Агнес вырвались короткие, отрывистые стоны наслаждения, поднял ее, перенес через комнату и поставил перед большим зеркалом на двери ванной. Агнес увидела в зеркале женщину, о существовании которой не подозревала: восхитительное создание, чье нежное бледное тело оттеняло загорелое мускулистое тело Гаролда. Она увидела, как он сжимает ее груди, зарывается лицом в ее волосы, — и содрогнулась от первобытного голода.