— А вы чего не спите? — удивилась Виста, которая сегодня была дежурной. — Или вас жахнуло большой и чистой подростковой любовью?
Панацея растерялась, а я лишь плечами пожал, и пояснил, чтобы не создавать лишних сущностей:
— Да нет, просто избавлялись от тел идиотов, которые пытались к нам влезть.
— Прямо таки от тел? — удивилась Виста. — И чего им надо было? Или вы не стали спрашивать?
— Меня им надо было, — буркнула Панацея, посмурнев. — Хотели продать кому-нибудь.
— В каком это смысле? — обалдела Мисси, промахнувшись лопаткой мимо сковородки, на которой готовила оладушки. — Они что, больные? Ну, в смысле, на голову?
— Да козлы они, оба, — буркнула Панацея. — Туда им и дорога.
— Вот же, а я и не поняла. Вроде бумкнуло что-то, но я со сна не разобралась, подумала, что будильник сработал.
— Ты как-то легко это воспринимаешь, — нахмурилась Панацея.
— Так мы с Алеком насмотрелись уже. Или мочат друг друга, или на пулемет кидаются, — с пофигистическим тоном ответила девочка, что неспешно переворачивала оладушки. — В первый день я бегала, пыталась вразумить, но в итоге, там, где меня не было, замочили народа столько, что всю мою суету перекрыло… Бесят.
— А я многое пропустила, — помассировав переносицу, Панацея вздохнула тягостно. — И как теперь жить вообще?
— Открой частную практику, — поблагодарив Висту, нагреб себе оладушков.
— СКП будет против. Во-первых, нарушает закон, а во-вторых, без присмотра медика нельзя, — печально вздохнула девушка.
— Наверняка кто-то из медперсонала, по каким-то причинам, остался в городе, — предположила Миссии. — А вот что с законом делать, я не знаю.
— Лучше уж тогда секту организовать, — ухмыльнулся, полюбовавшись растерянными лицами собеседниц. — Ну а что, пришел, рассказал про свои хвори, задонатил сколько скажут и получил толику божьей благодати… или не получил.
— Как-то это, — Виста пошевелила пальцами вскинутой руки. — Цинично.
— И христианская лига может возмутиться, — поддакнула Панацея, макнув оладушек в вазочку с другим джемом. Вишневым, судя по цвету.
— А с какого боку тут христиане? — удивился я. — В мире куча религий и верований. Один летающий макаронный монстр чего стоит. Вот мол, поел правильно освященных божественных макарошек и исцелился. Типа нельзя вполне насладиться макарошками, если не совсем здоров.
Девчонки заржали и если Висте было просто весело, то вот у Панацеи словно внутреннее напряжение выходило.
— Спасибо вам, ребята, мне полегчало, — поблагодарила девушка. — А сами чем планируете заниматься?
— Да как сказать, — задумался. — Лично я за эти дни задавил несколько охамевших придурков, и от них осталось хоть и не очень много, но и немало материальных средств. А так как мы забазировались на вышке, то единственные траты это продукты и мелочёвка. Учитывая то, что все мы умеем готовить, то затраты прямо говоря копеечные. Один минус, нет свежего молока и фруктов, за ними надо лететь в ближайший городок.
— Ага, ты верь ему больше, — фыркнула Виста, помешав оставшееся тесто в кастрюльке. — Он вынес все консервы и бакалею из разрушенного супермаркета, так что ничего он не тратит. Так что ешь, не думай о глупостях.
Панацея и в самом деле, видимо, подумала, что негоже объедать ребят младше её на год и на четыре соответственно, однако слова Висты привели лишь к тому, что девушка подавилась. К счастью, она сама справилась со своей проблемой. Уж не знаю, почему мои слова про «задавил идиотов» её не тронули, а вот факт выноса содержимого разрушенного магазина прям дернуло.
— Так это же воровство, — прокашлявшись, заявила девушка.
— Впервые встречаю человека, для которого убийство это менее значимое преступление, чем сбор продуктов, что остались под развалинами магазина.
— Убийства? А… Ну да, конечно, — Панацея вжала голову в плечи. — К членовредительству то я привычна. Сестра регулярно калечила каких-нибудь гопников в подворотнях, а мне приходилось всё это исправлять. А вот чтобы забрать что-то из магазина, пускай и разрушенного, это для меня внове.
— Ну, так-то, я раньше тоже здания не разваливала, — хмыкнула Виста. — А теперь на моей совести аж пять строений, одно из которых — здание СКП.
— А? Что? — растерялась девушка. — Зачем?