С тех пор мы сторонились сей мерзкой пищи, хотя желание отведать ее уже проникло в нашу кровь. Но мрачное наказание стало неотвратимым – день за днем и с чудовищной скоростью плесень прорастала в наших телах. Мы оказались не в состоянии сделать что-либо, дабы остановить ее, и поэтому мы, бывшие когда-то людьми, стали... Впрочем, с каждым днем нас это волнует все меньше и меньше. Только... только когда-то мы были мужчиной и женщиной...
И с каждым днем нам все труднее становится сдерживаться и не наброситься со страстью голодающих на чудовищные грибы.
Неделю назад мы съели последний сухарь, и с тех пор мне удалось поймать лишь три рыбины. Этой ночью я снова вышел в море ловить рыбу, и из тумана на меня выплыла ваша шхуна. Я закричал. Остальное вам известно, и пусть Господь, сердце которого великодушно, благословит вас за вашу доброту к... двум несчастным отверженным душам... Весло плеснуло раз, другой. Затем голос послышался в последний раз, призрачный и скорбный в окружающем нас тумане:
– Да благословит вас Господь! Прощайте!
– Прощайте! – крикнули мы в ответ хриплыми от волнения голосами, и сердца наши были полны самых разных чувств.
Я посмотрел на небо. Занимался рассвет.
Солнце бросило над еще невидимым морем косой луч, тускло осветивший дымку и бросивший хмурый отблеск на удаляющуюся лодку. Я смутно разглядел пригнувшуюся к веслам фигуру, и мне сразу представилась губка – большая серая раскачивающаяся губка. Весла продолжали подниматься и опускаться. Они были серые, как и лодка, и мои глаза несколько секунд тщетно вглядывались в то место, где весла соприкасались с руками. Взгляд мой вернулся наверх – к голове. Весла поднялись для очередного гребка, и... голова склонилась вперед. Затем весла погрузились в воду, лодка пересекла полоску света, и... нечто скрылось в тумане.
пер. А. Новикова