Ты просто меня боишься, Арисава-сан.
Я присела на край кровати и прикрыла лицо руками.
Тяжесть давила на грудь. Хотелось заплакать, снова, но страх, что соседка по комнате может вернуться в любой момент, заставлял сдерживаться.
Не хочу в Японию. Там – ненавистное прошлое. Там – все издевательства, там – настоящая я, мое искалеченное детство и изуродованное тельце.
Мое прошлое и будущее.
От решения Арисавы-ото-сана зависит всё.
Хоть бы не благословил.
Замолчи… мне нужна эта свадьба. Чтобы, наконец, сдаться.
***
«… примерное время в пути составляет четырнадцать часов. Пожалуйста, пристегните ремни и не отстегивайте их во время взлета»…
Вот и все. Назад дороги нет, теперь мое будущее полностью в руках Мэтта. Теперь он будет обо мне заботиться, он будет меня любить и оберегать, в соответствии с клятвой верности.
Ты говоришь так, будто отец уже вас благословил, и ты сейчас стоишь перед алтарем со свечей в руке.
Не так! Мы… просто мы сделали шаг вперед и обратной дороги нет. Мне нужно смириться с новой обязанностью, с новой ролью.
Ты всегда можешь отказаться.
Нет! Тогда… кем я стану в их глазах? Так нельзя!
Ты будешь свободной. В Америке это принято. За свободой – сила.
Замолчи!
— М-м, Шина, а твой настоящий отец понимает английский? — вдруг спросил Мэтт, прикрыв мою руку своей ладонью.
Я мотнула головой, но затем кивнула. Я просто не знала. Но они же с моей мамой как-то должны были познакомиться, верно? Значит, папа знает английский. Но со мной он всегда говорил по-японски. Наверное, ему просто было это удобно.
А мать всегда говорила по-английски. Криками.
— Значит, это ничего, если я наговорю всякого. Он и не поймет, ха, прикольно.
Я снова кивнула, посмеявшись вместе с женихом.
Это не смешно, Арисава.
Заткнись! Моя фамилия – Бирд! Перестань меня называть Арисавой, пожалуйста!
Но ты всегда думаешь и разговариваешь с собой на японском. Это логично – обращаться к тебе твоей настоящей фамилией.
Я проигнорировала очередной голос в голове и отвернулась к иллюминатору.
Поверить не могу, что уже скоро, через каких-то четырнадцать часов, мы будем в Токио, совсем одни. Я не знаю, что там делать эти две недели. Я хотела быстро приехать к папе и все остальное время отсиживаться дома или на том берегу возле детского сада…
Мэтью не говорил, чем хочет заняться в поездке. Только радовался, что увидит своими глазами Японию. Говорил, что там много мест для посещения, но никогда не уточнял, куда хотел бы пойти.
Потому что он не возьмет тебя с собой. Ты будешь сидеть одна в пустом доме и ждать его возвращения.
— Кстати, солнце, — снова обратился он ко мне, чем отвлек от рассматривания плотных облаков за иллюминатором. — Я не говорил, что хочу встретиться со своими друзьями там, в Токио?
«Н-нет».
— Так вот, некоторые из них там уже несколько месяцев живут, меня к себе приглашают. Я проведу с ними некоторое время, ты не беспокойся.
Видишь. Он не берет тебя с собой. Так быть не должно.
Все нормально. Это его друзья, не мои. Пускай развлекается. Это его право.
Это не честно. Не позволяй ему обходиться с тобой, как с мусором. Это к твоему отцу вы летите, и Мэтью не должен оставлять тебя одну. Он твой жених!
Уверена, так даже лучше.
— Просто я не хочу их с тобой знакомить. Ты будешь мешать. У тебя всегда такой вид печальный, они будут только его обсуждать. Тебе же этого не хочется? Лишнего внимания то есть.
«Н-нет».
— Вот и я так подумал. Ты им все равно не понравишься.
Ты его невеста! Вот болван! И ты после этого будешь мне утверждать, что он тебя любит?
Замолчи… так надо. Все нормально.
Ну и дура же ты, Арисава-сан. Чем ты будешь занята, пока этот идиот будет с друзьями пить? Пить, Арисава! Опять скандал из-за этого поднимется, он же совершенный неадекват, когда под градусом.