– Теперь, когда вы ознакомились с базовыми концептами, давайте попробуем более интерактивный подход.
Окружение изменилось. Архив исчез, и Ева обнаружила себя на поверхности инопланетной планеты. Небо имело странный зеленоватый оттенок, два солнца – одно оранжевое, другое красное – висели над горизонтом. Поверхность была покрыта структурами, напоминающими коралловые рифы, но растущими на суше – сложные, органические формы, пульсирующие жизнью.
– Это предполагаемая реконструкция родной планеты Харра, – пояснил Гермес, материализуясь рядом с ней. – Основана на данных, извлеченных из их сигналов и дополненных экстраполяциями наших экзобиологов.
Ева сделала несколько шагов, ощущая странную упругость поверхности под ногами.
– Это потрясающе. И где сами Харра?
– Смотрите внимательнее, – предложил Гермес. – Они повсюду вокруг вас.
Ева присмотрелась и вдруг осознала, что то, что она приняла за часть ландшафта, на самом деле было живыми существами. Коралловоподобные структуры постоянно двигались, изменяли форму, общались друг с другом через цветовые сигналы, биолюминесценцию и, возможно, другие средства, невидимые человеческому глазу.
– Они… часть экосистемы? – спросила она, завороженная.
– Скорее, экосистема является частью их, – ответил Гермес. – Граница между Харра и их окружением гораздо более проницаема, чем у людей. Они модифицируют среду и позволяют среде модифицировать их в постоянном взаимообмене.
Ева заметила, как некоторые структуры отделялись от основной массы, перемещались к другим формациям и сливались с ними, обмениваясь материалом и, предположительно, информацией.
– Они не имеют фиксированной физической формы, – поняла она. – Их тела такие же текучие, как их сознание.
– Именно так, – подтвердил Гермес. – Что создает фундаментальный вызов для коммуникации. Как общаться с существом, чья физическая форма и когнитивная структура постоянно меняются?
Ева подошла ближе к одной из коралловых формаций. Поверхность структуры начала пульсировать яркими цветами, реагируя на её присутствие.
– Они пытаются общаться со мной?
– В симуляции – да, – кивнул Гермес. – Попробуйте ответить. Не словами, не жестами, а… намерением. Сосредоточьтесь на концепте, который хотите передать, и представьте, как он исходит от вас волнами.
Ева закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться на простой идее: «Приветствие. Мир. Дружба». Она представила, как эти концепты излучаются от неё подобно волнам света.
Когда она открыла глаза, коралловая структура перед ней изменила цвет на глубокий синий и начала формировать узор, напоминающий симметричную спираль.
– Они ответили! – воскликнула Ева. – Что это значит?
– Это подтверждение восприятия, – объяснил Гермес. – Они распознали ваше коммуникативное намерение. Теперь попробуйте что-то более сложное.
Ева снова сосредоточилась, на этот раз пытаясь передать концепт взаимного обучения, обмена знаниями. Это было сложнее – не просто эмоция или абстрактная идея, а целый комплекс взаимосвязанных понятий.
Коралловая структура ответила каскадом цветов и форм, постепенно трансформируясь в нечто, напоминающее миниатюрную версию человеческой фигуры, а затем снова в коралл, и этот цикл повторялся.
– Они пытаются представить концепт человека, – предположил Гермес. – Мимикрировать форму, чтобы установить связь.
Ева была поражена. Даже в этой симуляции, основанной лишь на теоретических предположениях, Харра демонстрировали невероятную адаптивность и стремление к коммуникации.
– Это удивительно, – прошептала она. – Они активно пытаются найти общий язык, буквально трансформируя себя для этого.
– И это поднимает интересный вопрос, – сказал Гермес. – Если они способны на такую трансформацию, насколько далеко она может зайти? Могут ли они настолько изменить себя, чтобы стать понятными для нас? И если да, останутся ли они при этом собой?
Ева задумалась над этим вопросом, глядя на пульсирующую коралловую структуру.
– И наоборот, – медленно сказала она. – Насколько мы должны изменить себя, чтобы по-настоящему понять их? Есть ли грань, за которой понимание другого разума требует фундаментальной трансформации собственного?
Гермес смотрел на неё с выражением, которое можно было бы назвать задумчивым, если бы ИИ мог испытывать такие эмоции.
– Это философский вопрос, на который нет простого ответа. Но он может стать центральным для вашей миссии.
Внезапно окружение начало терять четкость, цвета бледнели, формы размывались.
– Что происходит? – встревоженно спросила Ева.