– На основании доступных данных, – наконец ответил Гермес, – наиболее вероятным объяснением является комбинация нескольких факторов: интенсивная нейрокогнитивная стимуляция во время гибернации, подсознательная интеграция информации о коммуникационных паттернах Харра, и естественная склонность человеческого мозга к поиску паттернов и созданию нарративов.
Он сделал паузу, словно обдумывая что-то.
– Однако, – продолжил ИИ, – я не могу полностью исключить возможность неизвестных нам механизмов коммуникации. Мои алгоритмы обнаружили в сигналах Харра указания на использование ими квантовых эффектов в своих коммуникационных системах, что теоретически может иметь импликации, выходящие за рамки нашего текущего понимания физики.
– Что конкретно ты имеешь в виду? – спросил Юсуф, подаваясь вперед.
– Сигналы содержат структуры, которые могут интерпретироваться как описание технологии, использующей квантовую запутанность не только для передачи информации, но и для создания того, что можно условно назвать «разделенным когнитивным пространством». Теоретически, такая технология могла бы позволить двум или более сознаниям напрямую взаимодействовать, независимо от разделяющего их физического расстояния.
В комнате воцарилась тишина. Импликации были огромными – если Харра действительно обладали такой технологией, это означало возможность мгновенной межзвездной коммуникации, что революционизировало бы человеческое понимание физики и открыло бы невообразимые перспективы для исследования космоса.
– Но даже если такая технология существует, – заметил Ричард, – как она могла бы воздействовать на нас? Мы не обладаем соответствующими приемниками или интерфейсами.
– Если только, – медленно произнесла Ева, – сам наш мозг, правильно настроенный, не может служить таким интерфейсом.
Все посмотрели на неё.
– Объясните, доктор Новак, – попросил Штерн.
– Мы знаем, что человеческий мозг демонстрирует квантовые эффекты на уровне нейронных микротрубочек, – начала Ева. – Более того, программа обучения во сне специально модифицирует наши нейронные структуры, чтобы они лучше соответствовали коммуникационным паттернам Харра. Что, если эта модификация непреднамеренно создает структуры, способные резонировать с их квантовыми коммуникационными системами?
Чжао Линь нахмурилась, её аналитический ум уже просчитывал возможности.
– Теоретически это не исключено, но вероятность случайного создания совместимых структур исчезающе мала. Это было бы как… как настроить радиоприемник на конкретную частоту без знания этой частоты.
– Если только, – тихо вмешался Юсуф, – это не было совсем случайным.
Все повернулись к нему.
– Что вы имеете в виду, доктор аль-Фадил? – спросил Штерн, его голос стал заметно напряженнее.
Юсуф помедлил, очевидно взвешивая свои слова.
– Вспомните детали сигналов Харра. Они включали информацию о их нейрокогнитивных структурах и коммуникационных системах. Что, если это не просто описание, а инструкция? Что, если они намеренно передали информацию, позволяющую создать совместимые структуры?
– Вы предполагаете, что они предвидели, что мы разработаем программу обучения во сне? – скептически спросил Ричард.
– Нет, – покачал головой Юсуф. – Я предполагаю, что они передали информацию, которая могла быть использована различными способами, в зависимости от технологического уровня получателя. Наша программа обучения во сне – лишь один из возможных способов её применения.
Ева почувствовала, как по спине пробежал холодок. Если Юсуф прав, это означало, что Харра не просто отправили сообщение – они создали каналы коммуникации, работающие на уровне глубже, чем они могли представить.
– Гермес, – обратилась она к ИИ, – ты участвовал в разработке программы обучения во сне. Использовал ли ты напрямую структуры из сигналов Харра при её создании?
Сфера Гермеса пульсировала несколько секунд, прежде чем ответить.
– Да, доктор Новак. Паттерны, обнаруженные в сигналах Харра, были интегрированы в алгоритмы нейромодуляции. Это было логичным решением для оптимизации процесса обучения их коммуникационным структурам.
В комнате повисла тяжелая тишина. Импликации были огромными и потенциально тревожными.
– Полковник, – наконец сказал Штерн, обращаясь к самому себе с военной формальностью, что он делал только в моменты крайнего напряжения, – я считаю необходимым приостановить программу обучения во сне до полного анализа возможных рисков.
– Согласен, – кивнул Ричард. – Безопасность экипажа должна быть приоритетом.