Сфера на экране изменила цвет с бледно-голубого на более насыщенный, пульсирующий, как живое сердце.
– Интеграция завершена, – наконец объявил Юсуф. – Гермес готов к активации полного сознания.
Все присутствующие замерли в ожидании. Даже Штерн, обычно невозмутимый, подался вперед в своем кресле.
– Разрешаю активацию, – сказал полковник.
Юсуф ввел последнюю команду, и сфера на экране внезапно вспыхнула ярким светом, а затем превратилась в пульсирующее созвездие взаимосвязанных узлов – визуальное представление активного интеллекта Гермеса.
– Доброе утро, экипаж «Тесея», – раздался голос из динамиков – глубокий, без выраженного акцента, с легкой музыкальностью в интонации. – Я Гермес, ваш помощник в миссии «Контакт». Все мои системы функционируют оптимально, и я готов к работе.
– Доброе утро, Гермес, – ответил Штерн официально. – Проведи самодиагностику и доложи о состоянии корабля.
– Провожу самодиагностику, – мгновенно отозвался ИИ. – Все квантовые цепи стабильны. Нейронная сеть функционирует на 98.7% от теоретического максимума. Подключение к сенсорным и операционным системам корабля завершено.
Голографическая сфера вращалась, меняя конфигурацию по мере того, как Гермес анализировал системы корабля.
– «Тесей» функционирует в пределах всех заданных параметров, – продолжил ИИ. – Термоядерные двигатели в режиме ожидания. Системы жизнеобеспечения работают на оптимальном уровне. Орбитальная траектория стабильна. Все семь членов экипажа демонстрируют повышенные, но некритичные показатели стресса, что соответствует ожиданиям в постстартовый период.
Ева заметила, как Анна слегка приподняла бровь – психолог явно оценивала способность ИИ анализировать человеческое состояние.
– Благодарю, Гермес, – кивнул Штерн. – Доктор аль-Фадил, ваша оценка?
Юсуф изучал потоки данных на своем мониторе, его лицо светилось от удовлетворения.
– Гермес функционирует даже лучше, чем мы предполагали. Квантовые алгоритмы самоорганизации работают с эффективностью, превышающей наши наземные тесты на 12%. Думаю, это связано с отсутствием внешних интерференций.
– Доктор Новак, – Штерн повернулся к Еве. – Ваша экспертная оценка лингвистических возможностей?
Ева активировала свою консоль, просматривая диагностические данные коммуникационных систем Гермеса.
– Лингвистические модули полностью функциональны, – ответила она. – Базовые алгоритмы перевода и анализа работают корректно. Однако истинный тест будет только при контакте с реальными коммуникациями Харра. Теоретические модели могут отличаться от практики.
– Я был создан для адаптации к неизвестному, доктор Новак, – вмешался Гермес, его голос звучал почти с оттенком… любопытства? – Мои квантовые алгоритмы специально разработаны для распознавания и анализа паттернов, которые не соответствуют человеческим коммуникационным структурам.
Ева кивнула, изучая визуализацию нейронных связей ИИ.
– Верно, Гермес. Но мы все еще не знаем пределов этой адаптивности. Харра могут использовать концепции, настолько чуждые человеческому опыту, что даже наши самые продвинутые алгоритмы окажутся недостаточными.
– Это верное замечание, доктор, – согласился Гермес. – Я обнаружил в ваших теоретических работах концепцию «непереводимых горизонтов» – идею о том, что некоторые аспекты иночуждого сознания могут принципиально не поддаваться человеческому пониманию. Это философская проблема, которую я нахожу… интригующей.
Ева удивленно моргнула. Она действительно написала статью с таким названием пять лет назад, но не ожидала, что ИИ проявит интерес к философским аспектам проблемы перевода.
– Гермес, – вмешался Юсуф, быстро печатая что-то на своей консоли. – Запускаю калибровку личностных параметров. Уровень проактивности коммуникации, эмоциональной модуляции и философской рефлексии.
– Понимаю, доктор аль-Фадил, – ответил ИИ. – Готов к калибровке.
Следующие два часа экипаж провел, настраивая различные параметры Гермеса – от тона голоса до уровня автономности в принятии решений. Юсуф объяснил, что хотя базовая личность ИИ была сформирована еще на Земле, окончательная калибровка должна была произойти на борту, с участием всего экипажа, чтобы Гермес мог наилучшим образом соответствовать их рабочей динамике.
Ева с интересом наблюдала, как разные члены команды взаимодействуют с ИИ. Штерн предпочитал краткие, конкретные ответы и высокую эффективность. Анна интересовалась способностью Гермеса распознавать и реагировать на эмоциональные состояния. Ричард проверял культурную гибкость ИИ, задавая вопросы, требующие понимания различных человеческих перспектив. Чжао Линь больше всего заботила точность научных расчетов. Фернандо, с его характерным энтузиазмом, пытался выяснить, способен ли Гермес на творческое мышление и даже юмор.