ГОЛОСА
Можно ли в наше время
выдумать что-то такое,
что на следующий день
не оказалось бы правдой?
Людвиг Бёрне
Приходится начинать с сумеречного, хотя кладбище, в осенней своей печали, не взывает к оставшимся с суровым предупреждением о тщетности бытия, а как бы примиряет с неизбежным. Пока ты ЗДЕСЬ, держишься за тонкую ниточку надежды, и только ТАМ понимаешь, что твои страхи были напрасны, и с чувством юмора, в котором никто прежде тебя не подозревал, начинаешь воспринимать прошедшее, а желание, казалось бы, столь естественное, о том, чтобы начать всё сначала, даже не приходит тебе в голову.
Знать бы это женщине, пришедшей на свидание с тобой. Вырвавшись на недолгое время из привычной житейской суеты в этот оазис тишины и спокойствия, она всё ещё не может приноровить свои действия, не оставленные за оградой, с неписаными правилами здешних мест. Она всё ещё суетится, достаёт из сумочки зеркальце и губную помаду, но, передумав, возвращает туда же, потом носовым платком, утирает невидимые миру слёзы и громко сморкается. Ей лет под сорок, но сохранение былой красоты, такое же неотъемлемое занятие, как беспокойство о банковских счетах. Она суетлива, более обычного, потому, что ощущает чувство вины, ей самой непонятное. Прежнее желание придти и помолчать, сменяется скороговоркой, цель которой не быть услышанной, она никогда к этому не стремилась, а отвлечение от собственных мыслей.
ЖЕНЩИНА. Здравствуй, дорогой, любимый, незабываемый! Видишь, я всё-таки пришла, чтобы доказать несправедливость твоего пророчества, что никогда не приду на твою могилку. / Утирает глаза платком /. Милый, дорогой, незабвенный. Кто бы мог подумать, что после стольких счастливых для нас лет, мы расстались без всякой надежды на новую встречу. Как могло случиться такое с нами? Уверенные в своём счастье, даже предположить не могли, что когда-нибудь оно закончится. /Всхлипывает /. Будущее казалось несокрушимым, хотя бы потому, что верили в него на много лет вперёд. В дни нашего рождения и нашего венчания, ставших для нас праздничными, мы знали, как будем их встречать через год, через пять лет, десять... Да что там: всегда! Поездки за границу, встречи с друзьями и просто знакомыми, планировали так уверенно, как будто должны были происходить с сегодня на завтра.
ГОЛОС. Помолчи!
ЖЕНЩИНА / испуганно /. Что? Неужели померещилось? Нервы, нервы, это всё нервы виноваты. С тех пор, как ты ушёл, я превратилась в сплошной нерв, и успокаивает меня лишь мысль, что ТАМ, если о ком-то у тебя есть возможность и желание вспоминать, то обо мне. Не ухмыляйся, пожалуйста, я не так наивна, чтобы не понимать, женское присутствие и ТАМ тебе обеспечено. Но ведь они - тени, а я - живая, плоть от плоти, кровь с молоком... возможно, прокисшим. Но это тайна, известная только тебе, а ты не из болтливых. К тому же, ТАМ, где ты сейчас, у меня, наверняка, нет соперниц.
ГОЛОС. Помолчи!
ЖЕНЩИНА. Опять! / Вскакивает в испуге, оглядывается /. Так можно с ума сойти. Проклятое одиночество. Мужчинам этого не понять. Им одиночество не грозит.
ГОЛОС. Дура!
ЖЕНЩИНА. Что-о! Кто это сказал? Повтори... Впрочем, повторять не надо. / Крестится /. Это галлюцинации. И прежде не давали мне покоя, а после твоей... твоего ухода... А что делать? Жизнь берёт своё с беспощадностью грабителя на большой дороге. Забрала у меня тебя. Теперь забирает годы, чего при нашей с тобой жизни, не замечала.