В этот миг Барди влюбился.
— Сюда, скорее, — подгоняла его красавица, и казалось, будто огненный вихрь несется над самой землей, так волновалась ее длинная шерсть, когда она мчалась, почти не касаясь искусственного покрова тропы городского леса. — Сюда, в сирень! — крикнула она, свернув на траву и скрываясь под сенью густого кустарника с сердцевидными листьями. — < Быстрее, увалень.
Барди, с хрустом ломая встречные тонкие ветви, врезался в зеленую гущу. Он исхлестал себе всю морду, но колли, которую он теперь уже даже не видел, а только слышал и чуял, продиралась все дальше и дальше, уводя его за собой в сиреневые заросли. «Это уже не сирень», — догадался он, почувствовав на боках цепкие иглы колючих стеблей и оставляя после каждого прыжка солидные клочья шерсти — отметины их тернистого пути. Впрочем, терн это, или шиповник, или какой другой колючий кустарник, Барди не думал, ему некогда было заниматься ботаническими исследованиями, он только успел удивиться, что не видит нигде клочков огненной шерсти ведущей его колли, очевидно, она очень хорошо знала дорогу, сам же Барди изодрался до безобразия. Впрочем, его подстерегали и другие опасности, он едва не провалился под землю через круглую черную дыру, зияющую и ничем не прикрытую. Шквал резких и теплых запахов не оставил у Барди сомнений, куда ведет это отверстие.
А потом он выскочил на маленькую полянку или прогалину и чуть не упал. Еле–еле остановился, чтобы не споткнуться о невесть откуда взявшуюся, торчавшую прямо из земли бетонную приступочку, и опять едва не упал, только теперь уже от того, что увидел.
Это была совсем маленькая и необычная полянка. В центре ее стоял тоже маленький домик, почти как в поселке, но почему–то сразу с двумя дверьми, с покатой крышей и облупившейся штукатуркой на кирпичных стенах. Кому и зачем понадобилось его тут выстроить? Или это дом колли? Растительность напирала на домик со всех сторон, затеняя листвой, накрывая ветвями. Какие–то бойкие кустики забрались даже на крышу, образовав и там маленький прямоугольный лесок. Вокруг домика почти не оставалось свободного места, лишь совсем небольшая, заросшая нежной травкой площадочка в тени козырька перед наглухо заколоченными дверьми да еще у боковой стены. Там в безмятежном и даже каком–то величественном спокойствии, в позе сфинкса, повернувшего голову, возлежала под живой волной склонившихся ветвей колли. Она слегка улыбалась, совсем чуть- чуть, краешками тонких губ.
— Нравится? — просто спросила она.
Барди вильнул хвостом, давая понять, что очень.
— Мне тоже, — сказала она и добавила с гордостью: — Это мое убежище, о нем никто здесь не знает. Ты первый.
Барди почувствовал в груди прилив теплоты, он действительно был польщен только что услышанным.
— Дай слово, что никому не расскажешь об этом месте и никого сюда не приведешь, — потребовала колли и тут же посерьезнела: — Ах да, ты же без говори л ки.
«Как она догадалась?! Что за умница!» — В возбуждении Барди неистово завилял хвостом и двинулся к своей спасительнице, пригнув голову, прижав уши и улыбаясь.
— Ближе не надо, — осадила она его. — Наверное, ты блохастый.
Ошарашенный, Барди сел. Последняя фраза никак не вязалась с тем впечатлением, которое уже произвела на него городская красавица.
— То, что я спасла тебя от полиции, ничего не значит, — пояснила она. — Просто мне надоел этот кудрявый пижон, который корчит из себя супердога, да и тебя пожалела, непутевого переростка из поселка. Ты ведь из «Плодов любви», я правильно угадала?
Смущенный Барди заставил себя улыбнуться и пару раз стукнуть по нежной травке хвостом.
— Ну вот видишь, какая я догадливая, — тоже наконец широко улыбнулась колли, и от этого у Барди закружилась голова. Он нервно поерзал на месте, перебирая лапами. — Я тебе что хочу сказать, — продолжала она, переходя на ласково–покровительствен- ный тон, — ты, разумеется, никакой не бард, ты недоросль, необразованный переросток, тебе захотелось приключений, и ты отправился за ними в город. Не знаю уж, кто там тебе помог прикрутить старую губную гармошку к доисторическому ошейнику, но сам бы ты вряд ли до этого додумался и уж точно не смог бы сделать ничего подобного. Только я тебе советую, дождись темноты и беги прямехонько обратно. Здесь ты попадешь в распределитель, и кончится все плохо. Так что заслужи сначала настоящую говорилку. А пока, до темноты, можешь отсидеться в моем убежище, тем более что тебе тут понравилось. — Колли с явным удовольствием огляделась, а Барди повесил нос. Ему вдруг стало невыразимо скучно и печально — полянка утратила всю свою прелесть.