Клод. Ну знаете! Быстро встать! Я вам сейчас покажу!..
Антуан (поднимает палец). Тихо! Тихо! Черный пояс, третий дан! Не вынуждайте меня к насильственным мерам, о которых я первый и пожалею, когда мне придется навещать вас в больнице и приносить вам апельсинчики. Садитесь!.. Вот... (Клод, ворча, садится.) Итак? Ваше мнение?
Клод. Мое мнение?
Антуан. Что вы об этом думаете?
Клод. О чем, черт побери!
Антуан. Правда, отличная идея прийти к вам переночевать?
Клод. Вы будете у меня ночевать?
Антуан. А зачем, вы полагаете, я велел шоферу притащить сюда чемодан, зачем я в поте лица расставлял вашу мебель — насколько это возможно, естественно, поскольку надо бы вообще все поменять! Зачем...
Клод (перебивает). Но, позвольте, я вас не знаю... вы сюда попадаете... как мышь в банку со сметаной... именно как мышь... и, между нами говоря, в очень неподходящий момент; все разгромили, меня обхамили, утверждаете, что собираетесь туг обосноваться, и требуете от меня понимания? Ну уж нет!
Антуан. Грубо говоря, мое присутствие вам неприятно?
Клод. Крайне.
Антуан. Итак, вас посещает моя жена, не правда ли? Не отнекивайтесь! Она спит с вами с шестого декабря.
Клод (подскакивает). Вы что... сдурели?
Антуан (сочувственно усмехается и вытаскивает из кармана блокнот). Не надо... не надо... Я не утверждаю того, чего не мог бы доказать. Вашим предшественником был Франсис Лопес, мексиканский художник. Она рассталась с ним, как было задумано, — шестого декабря, полгода назад, чтобы все время с вами тут встречаться.
Клод. Но...
Антуан. Не перебивайте, пожалуйста. Все и так достаточно запутанно. Она спала с Лопесом с шестого июня по шестое декабря прошлого года. До этого — с неким Жаном де Марильяком... полный кретин был, вы гораздо лучше, я ему сразу два ребра сломал, как увидел. (Клод вздрагивает.) Не бойтесь... я бы уже давно с вами расправился. А до Жака де Марильяка... но это уже вам неинтересно. Видите ли, господин Коленвал, только вы и остаетесь... С Франсисом Лопесом все кончилось в декабре, он уехал, в данный момент ваша квартира — единственно возможный вариант, и покончим с этим. Итак, спит она с вами. Она приходит каждый день с пяти до семи. Я, конечно, понимаю, это пошло, но простительно, поскольку нельзя же все разом обновить! В конце концов, в сутках только лишь двадцать четыре часа, и то — первые двенадцать называются точно так же, как вторые, что делает любой выбор, тут я согласен с вами, сильно ограниченным. Итак, я говорил о том, что к вам приходит моя жена. И ей у вас неплохо: я ни разу не слышал, чтобы она пожаловалась на ваше обращение с ней, — значит, мое присутствие вам неприятно?
Клод. Весьма.
Антуан (подбадривая). Мерзкая у меня рожа. Верно?
Клод. Мне никогда не пришло бы в голову на вас жениться.
Антуан. Вы хотите сказать, что сей выбор не делает чести ее вкусу? Я мог бы возразить на это, что вы тоже один из тех, кого она выбрала, во всяком случае, молодой человек, это не совсем уважительно по отношению к ней; вам крупно повезло: я решил, что вы мне симпатичны.
Клод. Я очень об этом сожалею. (Хочет встать.)
Антуан. Смотрите! Запястье штука хрупкая! (Клод садится.) А чем вы занимаетесь вдвоем? Когда она к вам приходит?
Клод. Какой вы несносный!
Антуан. Вот видите! Это подтверждает мои догадки. Как я страдаю! Чудесно! Вы бы так себя не вели, если бы были знакомы с ней всего неделю. А если я несносен, то, помилуйте, кто с ней спит — вы или я?
Клод. Вы первый начали.
Антуан. Правильно! Но я не хочу с ней больше спать.
Клод. Почему, простите?
Антуан. По разным причинам, и в частности потому, что мне глубоко отвратительно спать с женой рогоносца.
Клод. Но она ваша жена!
Антуан. Ну и что? Рогоносец я или нет?!
Клод (обхватывает голову руками). Хватит!
Антуан. Рогоносец я или нет!
Клод. Да! Да! Да! (Раздумывает.) И что? Гм, не так это плохо, быть рогоносцем.
Антуан. Если хотите, можете им стать, а меня это больше не интересует с некоторых пор. Меня интересует боль.
Клод. Так мужчины все рогатые! У мужей традиция, конечно, богаче, но ведь любовники тоже... Любовник всегда чей-то муж.