Стадион застонал, как огромное раненое животное, получившее здоровенным копьем в брюхо. Только в этот раз никому не известный Аметист сумел попасть копытами в самую чувствительную точку болельщиков – кошелек. Злость большей части проигравших тут же выплескивалась наружу, на ближайших соседей. Тут и там начались потасовки. Кто-то громко начал поливать руганью урманцев, подсунувших бератцам полудохлую клячу, несмотря на то, что Ветерок показал себя отличным скакуном. Это было очевидно всем, поэтому с урманцев болельщики тут же перешли на Керсала, который не смог найти хорошего жокея. А вот с этим утверждением были согласны практически все, невзирая на то, что многие ставили не на Ветерка. Почти весь стадион, не занятый в драке, принялся улюлюкать и костерить короля. Взбешенный Керсал, в окружении настороженных гвардейцев и испуганных придворных, через тайный ход в ложе покинул стадион, не собираясь своим видом подливать масло в бушующую толпу. Бератская империя уже как-то лишилась императора на стадионе и повторять горький опыт предшественника король не собирался.
Феган, заметив, как окружающие его аристократы стали держаться от него подальше, почувствовал, что как никогда близок к опале. Едва дождавшись, когда они выйдут из подземелья, которое вело через улицу в здание расквартированного в нем столичного полка, маг, бросив яростный взгляд на вскинувшегося церемониймейстера, подошел к мрачному королю и тихо сказал:
– Ваше величество, в течение трех дней я верну вам все золото, которое мы поставили на Лютика.
– Как? – сквозь зубы поинтересовался взбешенный толстяк.
– Это моя забота. Произошла ужасная непредвиденная случайность. Этого проклятого Аметиста все считали резвой клячей, не больше. Но как бы то ни было, вы получите свое золото.
– Жду тебя через три дня, – отрывисто произнес Керсал холодным тоном и, повернувшись к магу спиной, приказал готовить кареты для возвращения во дворец. Феган поймал злорадные взгляды окружающих и постарался запомнить всех, кто втайне радовался падению всесильного фаворита. Керсал мог простить проигранное сражение, но не поражение на ипподроме. Это знал в Берате даже последний бродяга.
Не меньше, чем король, был подавлен и Мерги. Ведь именно из-за него они решились поставить на Лютика такую неслыханную для многих сумму. Сапожник винил себя не столько в своей чрезмерной самоуверенности, сколько в слепой уверенности, что власть предержащих в лице короля и его фаворита сможет устранить все риски, поставив на кон золото нищих. Лицо Мерги пылало от стыда. Он виновато посмотрел на друзей и молча развел руками, признавая свою вину. Хемилон и Тейрам принялись уверять друга, что ответственность за проигрыш лежит на всех, ведь решение об участии в тотализаторе принималось сообща и единогласно. Но сапожник только качал головой. Лишь Вилт застыл как каменное изваяние и молчал уже в течение целой минуты.
– Вилт, не переживай так, у нас теперь не так много денег, чтобы еще и оплачивать твое лечение у целителя, если тебя хватит удар, – участливо сказал Тейрам лекарю.
Мерги и Хемилон отвлеклись от взаимного утешения и воззрились на неподвижного коротышку.
– Вилт, слышишь, мы придумаем способ, как заработать, – обеспокоено произнес Мерги и слегка потряс лекаря за плечо.
Это помогло. Вилт, словно очнувшись, начал оглядываться по сторонам, слушая громкую брань горожан в адрес короля. При этом его рот растягивался все шире и шире. Потом он повернул голову в сторону встревоженных друзей и истошно заорал:
– Наконец-то! Мы выиграли, клянусь бубенцами Киргала. Мы выиграли!
Не на шутку испугавшись, что лекарь спятил, друзья повалили коротышку на сиденье и Мерги принялся лить воду из кувшина на голову разгоряченного Вилта.
– Лежи спокойно, и ни о чем не думай, – сказал Хемилон, кладя на лоб лекаря смоченный платок.
– Вы с ума сошли?! – взвыл рыжий, придя в себя от резкой смены положения. – Мы на самом деле выиграли!
– Лютик пришел вторым, – глухо произнес Мерги.
– При чем здесь Лютик? Я ставил на Аметиста, лысая ты башка, – завопил Вилт. – Сто пятьдесят гемфаров, которые я одолжил у Тейрама, когда он спал вчера ночью.
– Что? – воскликнули разом Тейрам и Мерги.
– Я поставил сто пятьдесят монет на Аметиста, – нетерпеливо повторил лекарь. – Прошлой ночью мне приснился сон, будто сам Киргал шел по полю и рвал цветы. Потом он принялся нюхать букет из разных цветов и вдруг зачихал. Киргал тут же отбросил букет и начал любоваться каким-то драгоценным камнем и при этом довольно заулыбался. Ясен пень, тут и дурак догадался бы, что Лютик или другой гривастый цветочек в этот раз пролетают мимо. А из всех лошадей, попавших в финал, только Аметист имел подходящее прозвище, – закончил рассказ лекарь, возвращая ненужный платок Хемилону.
– И ты взял у меня сто пятьдесят гемфаров? – недовольно спросил Тейрам.
– А что мне оставалось делать, когда подсказывает сам Киргал? – вскинулся Вилт. – Сто пятьдесят не четыре сотни, можно и рискнуть. Я лично больше надеялся на Лютика, все-таки этот маг не стал бы сломя голову ставить кучу золота на Лютика без уверенности, что его обман пройдет, но подстраховаться не помешало. Такие сны я вижу нечасто, вернее всего второй раз.
– А что ты получил в первый раз? – полюбопытствовал астролог.
Вилт скривился, словно попробовал кислый лимон и нехотя ответил:
– В тот раз мне приснился присевший под кустиками Турул. На следующий день меня чуть не прибили озверевшие крестьяне, когда я попытался продать им зелье мужской силы. За пару дней до меня это уже проделал какой-то мошенник. Только быстрые ноги спасли меня от встречи с Турулом.
– Ладно, о приметах поговорим в другой раз. Сколько мы выиграли? – придя в себя, спросил Мерги.
– Сейчас узнаем, – довольно расплылся в улыбке лекарь.
Авантюристы направились в кассу ипподрома, где счастливчики по очереди заходили в помещение, занимаемое гильдией нищих, и предъявляли жетоны со ставкой. Казначей гильдии в присутствии вооруженных охранников внимательно проверял жетон, выискивая на них лишь ему известные царапины и точки, подтверждающие подлинность жетона, а также смотрел на почерк текста, в котором отмечалась кличка и размер ставки. Потом его помощники быстро отсчитывали выигрыш и передавали его везунчику.
Дождавшись своей очереди, Вилт чуть не вприпрыжку направился в кассу. Остальных туда не пустили неразговорчивые охранники, зорко следившие за порядком перед кассой. Через пару минут сиящий как весеннее солнышко Вилт вышел из помещения, держа в руках увесистый мешок. В толпе ожидающих многие завистливо вздохнули, встревожив четверку. Взяв лекаря в кольцо, друзья принялись проталкиватьсяк выходу. Очутившись на оживленной площади перед ипподромом, постоянно оглядываясь по сторонам, они быстро направились в сторону гостиницы. Лишь оказавшись в своей комнате, все с облегчением вздохнули. Заперев дверь, Мерги вопросительно посмотрел на лекаря, важно стоящего у стола, на котором лежал выигрыш.
Выждав несколько мгновений, лекарь ликующе произнес:
– Тысяча триста пятьдесят!
Тейрам восхищенно присвистнул, Хемилон крякнул, как довольный селезень. Мерги хлопнул Вилта по плечу и с чувством произнес:
– Сегодня ты нас здорово выручил, дружище.
– Сегодня я оказался удачливее, чем маг и король вместе взятые, – счастливо заухмылялся лекарь. – Представляете, что сейчас чувствуют эти мерзавцы, потеряв гору золота? А все почему, я вас спрашиваю? – Вилт важно поднял указательный палец. – Не надо было отбирать у нас башку оборотня. Мои проклятья на их головы лишили их удачи. Эти сукины дети все предусмотрели, всех купили и обманули полгорода. Вот только Киргал не любит, когда его пытаются взять за бубенцы.
Друзья с одобрением слушали речь коротышки, не перебивая. Сегодня лекарь был героем дня, а героев полагается слушать, хотя бы в такой день.
– Так, я не собираюсь больше здесь ночевать, – очнулся от радостных грез предусмотрительный Мерги. – Много народу видело у нас мешок, и мало кто подумал, что там у нас гвозди. И не удивлюсь, если кто из ночных работников проследил за нами от ипподрома. Поэтому быстро собираем вещи и ищем другую гостиницу.