- Блин, а у сучки, как ни крути, клевое тело, - сказал Думар. - И я люблю, когда так торчат соски.
- Хочешь, чтоб я принес кольцевую пилу, дядь? Да? Да? - затараторил Микки-Мэк светясь преждевременной радостью, но радость быстро улетучилась, когда...
ШМЯК!
... огромная ладонь Хелтона жестко соприкоснулась с лицом молодого парня. Он упал в опасной близости с солидными залежами коровьего навоза.
- БЛИН, дядь! Больно-то как! Зачем ты меня так?
- Чтоб прочистить твои гребаные уши, парень, потому что ты, видимо, не слышишь, что я говорю. - Хелтон погрозил ему пальцем. - Ты не можешь устраивать девке "головач", только потому, что она нахамила тебе. Именно таким вещами раньше занимались Кодиллы.
- Да, Микки-Мэк, - подключился Думар. - Как папа уже говорил, "головачи" устраиваются только, чтоб отомстить за страшное, страшное преступление.
- Верно. Поэтому мы не будем устраивать "головач", не будем ее убивать, и даже не будем ее трахать, - подытожил Хелтон. - Это сделало бы нас ниже, чем она. Понимаешь?
Микки-Мэк поднялся на ноги, потирая лицо.
- Да, думаю, да...
- Теперь, почему бы вам, парни, не разбудить нашу маленькую подружку Кашу?
Однако ситуация резко изменилась, когда из "ширинок" возникли пенисы, и две струи мочи полились крест-накрест девице на лицо. Когда та начала приходить в себя, рот у нее протестующе открылся, и сразу же наполнился мочой. С перекошенным от ужаса, блестящим лицом она приподнялась, опираясь на руки. Казалось бы, бесконечные ручьи с предельной точностью устремились вниз и пропитали узкую футболку с портретом Владимира Путина. Мокрая ткань прилипла к пышным шарам, подчеркнув мельчайшие детали ее ареолов и бугорков. Эта футболка была достойна конкурса деревенской моды.
- Боже мой, - воскликнула она. - Вы... вы... вы - злые деревенщины!
Лохматая бровь Хелтона поползла вверх.
- Ну, вот ты снова сквернословишь. Дорогуша, есть хорошее золотое правило, не хами людям, которые не хамили тебе.
- Вы собираетесь меня убить, я знаю! - взвыла она с акцентом.
- Мы не собираемся тебя убивать, и даже не собираемся трахать. Конечно же, ты заслуживаешь "траха". Но, понимаешь, мы бережем свою молофью для кое-чего более важного, чем ты.
Промокшая девица недоверчиво посмотрела на него.
- Но мы преподадим тебе урок, потому что у тебя очень грязный рот.
- П-п-простите меня!
- Слишком поздно извиняться, - заверил ее Хелтон. - Извинения - это одно, но они ни хрена не стоят, если исходят не от чистого сердца, - затем огромная ручища Хелтона легла девице на макушку. Та завизжала, когда он схватил ее за мокрые волосы и поднял на ноги.
Думар выглядел раздраженным.
- Блин, пап. Я понял, что мы не можем трахать ее из-за того, что наказание должно соответствовать преступлению, но - едреееееееен батон! - можем мы хотя бы увидеть ее голой?
Не сводя глаз с грудей под мокрой футболкой, Хелтон задумался над вопросом.
- Не вижу в этом ничего плохого, - сказал он. Затем обратился к девице: - Ладно, мисси. Снимай одежду.
Обтекаяющая Каша лишь молча посмотрела на него.
В то же время Думар передал отцу довольно большой револьвер - а если конкретно, то сделанный сто лет назад в Британии "Уэбли" 455-ого калибра, чья уникальность состояла в том, что это был редкий автоматический револьер. Сие древнее оружие некогда принадлежало домашнему тирану и вырожденцу Арчерду Коннеру, умершему нехорошей смертью в начале 90-ых. Сын Коннера, Тритт Коннер, по прозвищу "Боллз" получил это оружие в наследство, но некоторое время назад погиб в процессе какого-то конфликта в лесу возле закрытого хосписа для неизлечимо больных священников. Думару посчастливилось приобрести реликвию за бесценок в ломбарде Крик-Сити.
Но, как бы то ни было, Хелтон взял внушительное оружие и направил его на девицу.
- Снимай, давай.
Всхлипывая, с трясущимися коленями Каша разделась.
У троих мужчин отвисла челюсть.
- СРАНЬ господня! - воскликнул Микки-Мэк.
- Вот это тело, да? - восхищенно произнес Думар.
Хелтон продолжал хранить молчание.
Обнаженная женщина поблескивала на солнце. После "мочевого душа" волосы у нее висели, словно маслянистые веревки, а темные лобковые волосы сверкали, как россыпь бриллиантов. Мокрая кожа буквально лучилась светом, словно солнечные блики на озере. В тот момент она походила на некую Сирену Новой Темной Эпохи, Сияющую Богиню Мочи и Страсти.
Ее грудь выделялась абсолютным, неоспоримым превосходством.