Грудастая и задастая доченька Мельмо, Блисс была оперативно похищена и отвезена в хижину Бастина в Люнтвилльском лесу. И вместо стола ее привязали к стулу. Под истошный визг кольцевой пилы, в голове у Блисс были прорезаны два отверстия. Первое - во лбу. Второе - в затылке. Затем к ней подошли одновременно двое участников - один спереди, другой сзади - и начался "двойной головач". Тогда в смазливую головку Блисс Фэфт было закачано немало спермы, и немало удовольствия было получено.
В ночь похищения Адель Винчетти Хелтон с теплотой вспоминал этот случай. Хелтон был первым - выполнял более традиционный "одиночный головач". Поскольку хотел, чтобы камера сперва запечатлела лицо Адель крупным планом. И необходимо сказать, что это лицо еще целую минуту проявляло признаки жизни, пока Хелтон пихал ей в затылок свой грязный эрегированный член. Управлял камерой Думар, и при первоначальном проникновении он воскликнул: "ЗдОрово, пап! У сучки "зенки" выкатились, едва ты вставил свой "петушок" ей в мозг!" От этой информации и предвкушения оргазма сердце Хелтона наполнилось радостью. После этого он уже сам взялся за камеру. С мастерством, достойным самого Марио Бава (итальянский кинорежиссёр, сценарист, оператор. Признанный мастер фильма ужасов - прим. пер.) - хотя, может, и не таким уж и достойным - он сменил угол камеры и стал снимать сбоку, так что по центру кадра теперь располагалось ухо мадам Винчетти.
Думар трахал голову женщины сзади, в то время, как Микки-Мэк имел ее спереди, как при игре "тяни-толкай". Правильное размещение камеры позволяло достичь максимального визуального эффекта.
Следует отметить - хоть и с опозданием - что благодаря качеству косметической хирургии, которой пользовались высшие слои общества, физическое тело Адель оставалось довольно соблазнительным, даже для женщины ее возраста. Микки-Мэк был настолько очарован ее имплантантами, что даже после первого оргазма его молодой пыл не оставил ему иного выбора, кроме как восхищенно тискать те дерзко торчащие протезы. У юноши тут же снова наступила эрекция, он пошел на второй "заход", на этот раз сзади.
Поскольку все происходило в родственном кругу и ради благой цели, трахать злую башку после кого-то не считалось зазорным.
Но когда все закончилось и силы мужчин были на исходе, Думар, казалось, оставался безутешен.
- Блин, сынок, - обратился к нему Хелтон. - Мы только что кинули четыре "палки" в голову этой сучки. Ты должен быть счастлив, так почему же ты грустишь?
Думар махнул рукой.
- Едрен батон, пап. Этого просто... недостаточно, понимаешь? Все-таки нечестивый сынок этой бабы убил моего мальчика таким ужасным способом.
- Да, и ты только что трахнул ее в голову. Все правильно. И ты не можешь сказать, что не получил от этого удовольствия.
Думар потер лицо, вероятно, пряча слезы.
- Этого просто недостаточно...
Микки-Мэк сидел на молочном ящике с равнодушным видом и все еще торчащим из штанов пенисом, и поигрывал с аккуратно выбритым лобком обмякшей на стуле женщины.
- Кажется, я знаю, что он имеет в виду, дядя Хелтон.
- Нам нужно сделать что-то еще, - настойчиво произнес Думар. - Когда Поли увидит это кино, нам нужно, чтобы он разозлился сильнее, чем когда-либо. Недостаточно просто трахнуть его мамашу в голову.
Из дыры в черепе Адель Винчетти начала вытекать сперма.
- Что-то еще, да? - задумчиво сказал Хелтон, открывая бутылку с содовой. Он принялся с жадностью пить.
Но тут Микки-Мэк выдвинул идею:
- Дядь! Помнишь вчера вреднючий пес Чарли Фуксона трахал ту ругачую русскую девку?
Глаза у Хелтона загорелись, он ухмыльнулся и очень медленно кивнул.
- Вот, срань, Микки-Мэк. Стоило мне убедиться, что у тебя член вместо мозгов, как ты предлагаешь клевую идею! - усмехнулся старший. - Поли будет уже хреново смотреть, как трое парней наполняют молофьей башку его мамочки. Но подумайте, как он взбесится, когда увидит, что она наполняется псиной спермой! Да, "двойной головач" раньше уже делался, но вот "псиный головач" - еще никогда. Тем более мы с Чарли давно знакомы. Уверен, он не станет возражать...