Морщинистое лицо Дедули посветлело.
— Ты что, убил его?
— Не, Дедуль. Но слышал, что заточкой я повредил ему мозги, и теперь он дурачок.
Дед хлопнул пятнистыми руками.
— Вот, молодец, мальчик! Твой папа гордился бы тобой, упокой господь его душу!
— Так вот, — продолжил Трэвис. Он не любил вспоминать про тюрьму, да и не должен был, не так ли? Ему все-равно предстояла связанная с этим рутина, вроде отметок в полицейском участке и прочее дерьмо. Но Трэвис даже думать об этом не хотел. Это же было так здорово откинутся с окружной «кичи», кишащей никчемными нигерами, белыми голодранцами и педофилами.
— Я постараюсь найти работу как можно быстрее, а пока, Дедуль, могу помогать тебе по дому.
Дедушка гордо улыбнулся.
— Трэвис, ты хороший малый. Добрый, уважительный. Как раз такой, каким растил тебя отец. Мне, безногому, конечно нужна здесь помощь. Ты можешь принести дров или натаскать воды для беличьего рагу или пирога с опоссумом. Видишь? — Дедуля указал на пол у края своего рабочего стола. Трэвис заметил там странные темные пятна, и вспомнил, что видел их еще в детстве.
— Видишь? — продолжал бормотать Дедуля, — весь пол уже сгниет скоро. Ты можешь подсобить мне починить его, а то не ровен час твой старый Дедушка провалится со своей каталкой прямиком во фруктовый погреб.
— О, нет, Дедуль, — воскликнул Трэвис. — Этого не случится! Я с радостью помогу тебе починить пол.
Дедушка подкатил ближе, его улыбка помрачнела.
— И ты можешь еще кое-что для меня сделать, сынок. Время от времени ты можешь помогать своему старому дедушке ловить кайф.
— Конечно, Дедуль, но… как?
Дедушка хихикнул.
— Конечно, сам-то я, безногий, уже не могу. Да и чтобы своего «петушка» поднять, мне, старику, потребуется целая вечность. Но я могу ловить кайф… ну, понимаешь… когда смотрю.
Когда смотрю. Трэвис задумался. Ему было не совсем понятно.
— Я имею ввиду «головачи», сынок.
«Головачи», — подумал Трэвис. Ну и ну…
— Дедуль, — сказал он с кротким видом, — я ведь думал об этом еще до того, как меня «закрыли». Да, верно. «Головачи». Помню, когда я был маленький, вы с папой, сидя на крыльце, много говорили об этом. И как раз перед тем, как я разбил «Куду» Кейджа Джорджа и сломал позвоночник Кэри Энн Уеллс, я спрашивал тебя. Помнишь?
— Конечно, помню, мальчик. — Дедушка зыркнул на него в ответ. — И помню, что ничего не рассказал тебе, потому что ты был еще молод.
— Да, Дедуля, но должен тебе сказать, что я думал об этом все время, пока сидел в тюрьме. Я должен знать. Что такое «головач»?
Лицо Дедушки приняло — как сказали бы городские избалованные педики-пижоны — выражение эйфории. Он подъехал на своей расшатанной каталке еще ближе.
— Знаешь, что сынок? Думаю, ты уже достаточно взрослый, чтобы слышать это… поэтому я расскажу.
Трэвиса буквально распирало от восторга.
И Дедушка кивнул.
— Да, мальчик. Я расскажу тебе про «головачей» все, потому что тебе пора уже знать. Во-первых, тебе нужно поймать какую-нибудь девку, сынок, а во-вторых, тебе нужно вот это…
Тут морщинистая рука Дедули протянулась к столу и подняла с него электродрель.
— «Сотка» больше не катит, — сказал Каммингс, старательно играя роль «плохого парня».
Спаз, чьи длинные волосы свисали на плечи сальными прядями, скорчил изумленное лицо. Потом ухмыльнулся, обнажив гнилые зубы.
— Едрен батон, Стью, позволь мне сказать…
Рука Каммингса метнулась вперед, железной хваткой вцепившись Спазу в горло.
— Во-первых, я тебе не Стью. Я агент Каммингс. Понял?
Он надавил чуть сильнее, и Спаз, задыхаясь, кивнул.
— Во-вторых, я больше не прикрываю твои поставки паленого пойла в Кентукки за жалкие сто баксов в месяц. С этого дня будет двести пятьдесят.
Каммингс ослабил хватку. Спаз упал.
— Холлу это не понравится.
— Скажи Холлу, путь поцелует меня в задницу. Будет артачиться, скажи этому гнусному ушлепку-самогонщику, пусть ищет себе другую федеральную «крышу». Больше рисковать за «сотню» в месяц не собираюсь.
Каммингс уже год «крышевал» Холла Слэддера, по кличке «Первач», торговавшего нелегальным спиртным. Свое пойло они гнали в дистилляторе, прямо рядом с Филбертом — считали, что безопаснее будет гнать в «мокром» штате (штат, где разрешена продажа алкоголя — прим. пер.) — а потом переправляли грузовиком в Кентукки. Меньше ненужного внимания. И гораздо меньше, если агент Бюро по алкоголю, табаку и огнестрельному оружию намечает им маршруты и сообщает об их изменении. Но Каммингс насаживал Спаза на крючок — он понимал, что Слэддер не сможет платить за защиту в большем объеме. Прижав Спаза, Каммингс пошел окольным путем, потому что догадывался, что тот занимается не только кукурузной самогонкой.
— Вы со Слэддером — два куска дерьма, и вы оба это знаете, — продолжил Каммингс. — Если погорите, вы же, членососы, сдадите меня в два счета. Поэтому за риск мне нужно больше «зелени».
Спаз захлопал похмельными глазками, осмелившись посмотреть Каммингсу в лицо.
— И если вы, кретины, только подумаете сдать меня, надеюсь, у вас хватит мозгов, понять, что я прикончу вас, прежде чем вы дадите против меня показания. Ну, так что будем делать?
— Холл, он… — зазаикался одетый в замызганный комбинезон Спаз. — Он на мели, мужик… ой, то есть, агент Каммингс.
— Ты не слышишь меня. — В следующий момент Каммингс вытащил свой «Смит Энд Вессон» 13 модели, под завязку набитый патронами калибра.357. Взвел курок.
— Мне нужно больше денег, и я вам, парни, ни хрена не доверяю.
— Подожди, мужик! Послушай. Есть тема. Ты продолжаешь «крышевать» Холла за «сотку», а я даю тебе дело, с которого ты будешь иметь «штуку» в месяц.
Ага. Есть!
— В обмен на что?
Спаз осмелился ухмыльнуться.
— Будешь прикрывать кое-то еще, мужик. Я приторговываю «Пи-Си-Пи», а еще «шмалью» и… коксом.
— Для кого?
— Чувака зовут Датч. — В тоне Спаза прибавилось дерзости. — Тебе не нужно знать его настоящее имя.
— И что, этот говнюк Датч будет платить мне по «штуке» в месяц, чтобы я обеспечивал безопасность его маршрутов?
— Ну, да. Думаю, так. Только мне нужно будет с ним перебазарить. Ты ведь федеральный коп.
— Не, Спаз, я — продажный федеральный коп. Скажи этому куску дерьма Датчу, что я гарантирую, что его никто не тронет. Я — федерал, и мой офис получает все факсы Управления по борьбе с наркотиками. Так что, все у него будет «чики-пуки», если станет работать со мной. «Штука» мне нужна каждый месяц, наличными. И чтоб номера банкнот были не по порядку. И скажи ему еще, Спаз. Я не только буду намечать ему маршруты. Я буду отвозить его товар до нужной точки в багажнике своей полицейской машины без опознавательных знаков. Так ему и скажи.
Красные похмельные глаза Спаза радостно расширились.
Каммингс взял на себя его роль.
— К-конечно, Стью… ой, то есть, агент Каммингс.
— Не называй меня больше «Агент Каммингс», понял? Зови меня Стью. — Каммингс закурил, предложил сигарету Спазу. — Так мы по-прежнему друзья, или как?
— К-конечно, Стью.
— Просто хочу, чтобы ты понимал, откуда я. А этот твой наркоторговец, Датч. Только подумай, как он будет счастлив, когда ты скажешь, что у тебя есть «федерал», готовый возить для него товар.
— У-у меня и в мыслях такого не было.
— Черт, Спаз, да он так обрадуется, что даже, наверное, оплатит твой следующий семестр в Гарварде.
На лице Спаза отразилось замешательство.
— Ух ты… А что такое «гарвард», Стью?
— Неважно. Я нужен вам, парни, чтобы облегчить вам жизнь, а мне нужен хлеб. Так что иди, «перетри» со своим чуваком. Встретимся завтра здесь в это же время.
Спаз быстро повеселел, обнажив в улыбке зубы, от одного вида которых дантиста вывернуло бы в плевательницу. — Завтра, мужик. Будет сделано. Если повезет, принесу тебе «бабки» за первый месяц.