Счетчик мигнул, продемонстрировав Валерии долгожданную сотню с тремя нулями после запятой.
Первый миг триумфа… обескураживал.
Еще мгновение назад в жизни присутствовала неизвестность, вердикт экспертной системы воспринимался как момент истины в русской рулетке. Три с половиной года она пребывала в шрёдингеровском ящике, не ведая, чем все обернется.
У соловьиной тайны могло обнаружиться другое объяснение. Секрет распределенной жизни мог оказаться зависим от миллиардов параметров, которые оставляли бы Валерию в стороне от чуда вечной жизни.
До самой последней аналитической операции, проведенной в местном дата-центре, госпожа в красном жила этим исследованием.
Незабываемо, госпожа Барбат обнаружила, что затаила дыхание, застыв в постижении триумфа.
Глоток вина позволил собраться с мыслями, задуматься о ближайшем будущем. Третья четверть плана…
Команду боевику она отдала самостоятельно.
— Оборвать все сетевые соединения с лабораторией и прилегающими коридорами!
Девушка-аналитик вопросительно посмотрела на Валерию.
— Кроме канала Ноль, — поспешно уточнила госпожа Барбат. — Вариант “Тунец”.
Мало доказать возможность технологии, собрать условия ее применения, выявить ограничения, связанные с наличием сети — нужно отловить тот информационный пакет, который окажется в состоянии запустить процесс с нуля.
Логика подсказывала, что такой инициирующий пакет будет отправлен автоматически, как только прежний носитель умрет. Валерия не знала, в каком формате и по каким каналам уйдет “последняя воля” Флоры Найтингейл, отчего постаралась капитально изолировать все пространство лаборатории, сохранив только один оптоволоконный кабель, с гирляндой анализаторов трафика.
— Выполнено…
Девушке пришлось докладывать вслух. Изоляция по варианту “Тунец” предполагала отключение почти что всех каналов не только от лабораторной секции. Пункт управления операцией тоже отключался, заставляя госпожу в красном и аналитика терпеть последствия сенсорного голода.
— Теперь ждем, — констатировала Валерия Барбат, делая еще один глоток коллекционного вина.
— Прошу прощения, госпожа, но может стоило оставить какие-то средства контроля за происходящим?
Голос аналитика дрожал, девушка явно волновалась.
Хорошая интуиция, слабая выдержка. Не идеальный кандидат, зато соблюдается принцип ограничения привлеченных лиц.
— Слишком ответственный этап, нельзя рисковать. Техническая возможность жить в нескольких телах доказана, однако мне нужен образец самой технологии, а не знание про ее существование где-то в стороне.
Валерия оценивающе посмотрела на свою подчиненную. Перепад между полноценной работой сенсорного костюма и вынужденным периодом безделья влиял на девушку не лучшим образом. В другой ситуации аналитику досталась бы порция инъекций для безопасного выхода из режима форсированной обработки данных.
— Если оставить техническую возможность удаленного наблюдения, остается риск, что передача инициирующего кода пройдет мимо нас.
Валерия тоже страдала от сенсорного голода. В противном случае, ей бы не пришло в голову что-то объяснять собеседнице. Но живой голос, даже свой собственный, успокаивал, позволял скоротать период ожидания. — Мы же не знаем, какой протокол используется в таком случае. Суперкомпьютер пока не сумел выделить необходимые последовательности команд, позволяющие объединить несколько аппаратно-органических комплексов. Этот метод использует какие-то недокументированные свойства чипов, быть может зарезервированные для спецслужб или оставленные разработчиками с прицелом на дальнейшие модернизации.
Так что канал должен быть один — только так можно гарантировать, что код получен целиком.
— Вариант “Тунец” это же про рыбалку, госпожа?
— Сидим и ждем поклевки. Ты стой на страже, а я пока выпью. Сегодня великий день — он войдет в историю.
Еще два испытания, мысленно продолжила реплику Валерия. Третий этап волшебный: после него одной бессмертной в мире станет больше.
50-55
50
Карла трясло. Скопившееся за время аппаратного паралича нервное напряжение выходило наружу, через тряску рук, частый стук зубов, никому, неслышную тарантеллу вытанцовывало сердце.
В представлении головолома все смешалось в запутанный клубок противоречий, скатилось к какому-то жестокому и бессмысленному хаосу. Тот, кто каким-то непонятным образом, получил от Диал-Апа пароль, собирался убить любимую девушку Карла.
Единственный союзник в этой чертовой лаборатории, а Карлсон заразил его аппаратную компоненту вирусами.
— Не надо…
Работу с сетевым чатом, где мысль можно было бы передать намного легче, быстрее и детальнее, заблокировал то ли антивирус, то ли тот внутренний Карлсон, который всплыл откуда-то из глубин сознания — совершенно непохожий на привычного Карла.
Оставался лишь тихий хриплый голос из напрочь пересохшего саднящего горла.
Удивительно, но его услышали.
Еще более удивительным стало то, что к нему прислушались.
Бобби сделал шаг в сторону головолома, отложил оружие на край стола и достаточно бережно перевел Карлсона из беспорядочного лежачего положения в сидячее.
— Свен, нас впрямь отключили? Тебе за пультом должно быть виднее…
— Проверяю, но с теми возможностями, которые остались, это займет пару минут.
Карл собрал волю в кулак. Тело не желало слушаться, однако нога согнулась в колене.
Тем временем боевик вернул себе оружие, но не спешил им пользоваться.
У головолома сложилось впечатление, будто убийство Флоры по каким-то неведомым причинам откладывается.
— Почему?
Внутренний чат, к которому попытался обратиться Карлсон, намертво завис. Словно лабораторную сеть действительно отключили. Голосом выходило лаконичнее, но с каждым слогом все ближе подступал приступ кашля.
— Скажем так, мастер Карл…
Бобби присел на корточки возле головолома, закрыв от того фигуру тяжело дышавшей полицейской.
— У любой истории, как у хорошего музыкального произведения, присутствует некий темпоритм. Что-то идет быстрее, что-то притормаживает.
Боевик поправил галстук, на секунду задумался, а затем продолжил:
— Хороший план, вроде такого, в рамках которого нас собрали в этом подземном помещении, машинная партитура. Вроде все гладко, но безжизненно, не так эстетично, как могло быть. Я предпочитаю аналог джазовой импровизации.
— Пахнет нарушениями контракта, — недоверчиво заметил откуда-то издалека Свен. Карл не сразу понял, что теперь это снова настоящий голос вместо сгенерированной фальшивки из потолочных динамиков.
— Ни хрена! — отмахнулся Бобби. — Мне необходимо обеспечить гарантированную смерть девушки, но нигде не сказано, что это обязательно должен быть мой выстрел.
С выключением лабораторного оборудования даже не нужно тратить патроны. Сам понимаешь, что к чему — так нафига эти подколки?
Голоса Глории/Флоры постепенно затихали в памяти Карла, с каждым вдохом думать самостоятельно получалось все лучше и лучше. Даже этот непонятный подсознательный Карлсон, каким-то образом заполучивший вирусный пакет, больше ничем себя не проявлял.
Бобби не собирался стрелять, чтобы Корпол не назначил его ответственным за смерть девушки. Но к чему тогда разговоры о каких-то гарантиях смерти?
— Мне показалось, что ты хотел бы с ней попрощаться, — внимательно изучив Карлсона заметил боевик. — Это не в моих правилах, однако миру нужно больше романтики. Не зря же он регулярно сводит происходящее на классические сюжеты с рифмами в стиле “кровь/любовь”?
— Не… убивай…
Бобби посмотрел на тяжело дышащего головолома, прикинул массу его тела, а затем вколол Карлсону порцию стимулятора.