— Да, милый, — ответила ему множественная девушка, обнаружив, что какая-то часть ее разместилась в отдельной директории памяти Карлсона. — Ты искал меня и вот мы нашлись.
С мета-женщиной было невероятно просто и фантастически уютно общаться. Карл помнил ее в десятках обличий, а с одной из Найтингейл даже когда-то состоял в браке.
По мере того, как мечта наполнялась реалистичностью, проникая в мир головолома, Карлсон понимал, что его проклятия больше не существует. Ссылка на ресурс, к которому раньше не было доступа, получила надежную связь с несомненным.
Карл любил Найтингейл. Всю Найтингейл, в любом облике, с любым именем и формальной биографией. Противоречие между новой, свежевзломанной Найтингейл и прежними, более не могло существовать. Флора стерла его, как предрассудок, нелепую иллюзию, неактуальную для людей с распределенной памятью.
Воодушевленный сделанным открытием Карлсон быстро нашел следы Валерии на аппаратном уровне.
Головолому пришлось бы повозиться, отделяя его от естественных алгоритмических структур Найтингейл, однако Барбат невольно дала Карлсону два серьезных козыря: доступ к Флоре до установки кода и стертый профиль Веры Колевой. Имея при себе эталон, Карл отфильтровал все, что расходилось с личностью Найтингейл, чем на порядок облегчил себе работу.
Где-то во внешнем мире грохотало, взрывалось, но Карлсон положился на сцепку с ноутом и даже не подключал к проверке очки.
— Эта сука, наверняка подготовила ловушку или даже две, — предупредила Флора, но предупреждение перехватил жадный до ее внимания Карл-1, только и сумевший передать Найтингейл список внутренних адресов, которые не следовало тревожить, чтобы не создать дополнительных побед.
— Как будто с твоим полицейским чипом было проще, — отозвался Карл-1. — Эти перестраховщики из Корпола дадут фору любым злобным директриссам. Сама же знаешь по работе в литерном отделе.
Упоминание литерного отдела запустило ассоциативную цепочку воспоминаний: к счастью для Флоры, расположенных по допустимым адресам.
Разрозненные детали по делу Сильвера, прорастая связями с недавним опытом Найтингейл, сложились в цельный образ.
Интересно, что бы сказала начальница, если бы узнала о моих чувствах к преступнику номер один, подумала Флора. А затем вспомнила слезы Глории и горе Сильвии. Она неоднократно теряла своего мужчину, но теперь перестала бояться новых потерь. Ее мужчина всегда был где-то поблизости. Пускай порой сам об этом не подозревая.
Карла-1 сначала охватила ревность. Следом за ревностью пришла озадаченность. Ревновать к другому варианту самого себя было странно и непривычно. Даже сама мысль о том, что какая-то часть головолома является Сильвером, выбивала из привычных шаблонов.
Время, Карлсону отчаянно не хватало времени: количество задач с высоким приоритетом увеличивалось, а мощностей для обработки не прибавлялось.
Стимулятор, выданный Свеном, не мог взять из ниоткуда дополнительные модули оперативной памяти, да и запасы нейромедиаторов подходили к концу.
Барбат нанесла свой удар ближе к финалу работы. Сначала активировался один скрипт, затем два, четыре… Карлу-2 пришлось сначала отобрать ресурсы у своего первого потока, а затем и вовсе его отключить, ненадолго превратившись в подобие машины, лишенной чувств и посторонних мыслей.
Барбат развернулась из скрытого архива, в формате которого Карлсон узнал несколько переиначенную разработку Соловьева.
— Ты снова ошиблась, — сообщила Валерии та глубинная часть сознания, которая являлась Сильвером. — Все места заняты, свободных мест больше нет.
Вместо того, чтобы заняться изоляцией Барбат от активной памяти, Сильвер открыл Карлу те директории органической памяти, которые до этого держал закрытыми.
— Пора принять себя целиком, — объявил Карл-Сильвер, отправляя Валерии несколько файлов со своими общими воспоминаниями. Где-то на втором плане маячил алгоритм осознанного подключения взломанных женщин к семейству Найтингейл, но Карлсон отложил его на потом.
Барбат дрогнула, испугалась, переключилась с захвата памяти Веры, в которой обосновалась Найтингейл, на противостояние более грозному противнику, атаковала внешние каналы в надежде замедлить головолома, лишить его ресурсов для борьбы. Данная тактика могла бы сработать на ура, заставив взломщика противостоять не только алгоритмам Валерии, но и естественному сопротивлению владельца тела.
— Вот и все, — синхронно выдохнули Флора и Карл-Сильвер. Барбат сама удалила Веру, которая могла стать ее невольной союзницей. Найтингейл поступила иначе — добровольно выделила Карлсону свои аппаратные мощности. Подобно тому, как часть Флоры обитала в памяти головолома, часть Карла добровольно переселилась в память Найтингейл.
Вирусный образ амбициозной дамы в красном был изолирован, а затем переписан в компактный, но невосстанавливаемый до исходной полноты формат данных.
— Теперь у тебя в моей квартирке есть свой халат и зубная щетка, — пошутила Флора, размещая Карла в специальном разделе своей памяти. — И не всякая смерть сумеет нас разлучить.
70-76
— Кажется, там что-то движется.
Свен, как обладатель имплантатов, способных распознать атаку заранее, расположился ближе к створу тоннеля. Хех и Бобби расположились по бокам, причем Бобби, как самый опытный, взялся прикрывать от атак Карла с Хаухет.
— Живущий под кровом Всевышнего под сенью Бога небесного покоится, скажет Господу: ты — защита моя, прибежище мое, на тебя уповаю, — боевик воспользовался живым голосом, не доверяя цифровой связи. — И избавит он тебя от сети ловца и от язвы гибельной…
Вячеслав Соловьев вместе с Малколмом подумали, что естественные звуки демаскируют мистера Пескаторе, а по отражению волн противник может определить положение каждого из обороняющихся. Но специалисту в прямом контакте было виднее.
Малколм-Хех покопался в своей памяти. Бобби цитировал псалмы Новой Реконкисты, как если бы сам являлся рыцарем Последнего Храма. Какую ветку моделирования на стороне противника запускали эти псалмы? Как аналитик, Малколм попробовал представить ход рассуждений группы поддержки на стороне Логистического Союза и усмехнулся.
Появление реконкистадоров на штурмуемом объекте вносило помехи в модель. На месте оператора, получившего сведения только о трех отстреливающихся, Малколм предположил бы, что это авангард, который поставлен сковать нападающих пока основная группа радикальных неокатоликов готовит ответный удар.
Если в темноте тоннеля и скрывались морпехи, после раскатистого речитатива Бобби, они предпочли отправить перед собой новый рой беспилотников.
Ловко, подумал Соловьев, слушая как мистер Пескаторе читает псалом. Но они все равно нас задавят.
Перьями Своими осенит тебя, и под крыльями Его будешь ты безопасен; щит И Ограждение истина Его.
А еще он вызывает огонь на себя, догадался Соловьев, на мгновение вспоминая себя Сильвером, а Бобби — одним из своих последователей, агентом Бором.
К сожалению, передать технологию распределенной памяти другим мужчинам Соловьеву так и не удалось. Как он ни старался, на выходе получался Сильвер, а не кто-то другой. Каким-то мистическим образом русскому нейроархитектору удалось впечатать в формат кодируемой памяти, самого себя. А может он запутался и прошел мимо методов, которые могли бы очистить записываемую память от памяти изобретателя о своем прошлом.
Память Бора, как и многих других агентов, хранилась на одном из тайных серверов. Если бы только их можно было записать в память кому-то еще.
Надо изучить решение Валерии, решил Соловьев, надеясь, что его нынешнему телу удастся вырваться из зоны помех, выставленной Корполом.
А затем вдали загудело и пришло время стрелять.
Нападающие сделали выводы из данных, полученных по результатам предыдущей волны. Оптимальным им показалось решение задавить защитников массой. Когда дронов много, а максимальная плотность стрельбы вычислены, это беспроигрышная стратегия.