В первый же день на свободе он принялся безжалостно бить и насиловать жену.
Галя совершено случайно постучала в дверь к Антону, спасаясь от жестокости супруга, уйти от которого, развестись, попросту боялась, потому что защитить от опасного супруга было некому.
Почему тихие домашние девочки влюбляются в нехороших мальчиков – секрет, разгадать который невозможно. Наверно причина в физической силе и самоуверенности потенциальных хулиганов, которую глупышки принимают за реальную мужественность.
Антон – мужчина физически сильный, неробкого десятка, разобравшись, что к чему, пригрозил, что будет свидетелем нанесения побоев, что не даст девушку в обиду. Помог сменить замок в квартире Галины, провожал её на работу, встречал в конце смены, до тех пор, пока не был оформлен окончательный развод.
Позже девушка подружилась с Лизой, которая, уезжая, попросила Галю “приглядеть” за Антоном, вручила ей ключи от квартиры, что соседка приняла к исполнению буквально.
Галя ежедневно, иногда по несколько раз, наводила порядок, покупала продукты, готовила, даже стирала кое-что.
Конечно, такая забота была приятна, только исходила она от молодой привлекательной особы, которая слишком часто крутилась возле Антона, намеренно или случайно выставляя напоказ соблазнительные округлости.
Когда Лиза была рядом, демонстрация аппетитной женственности не оказывала на мужчину магического действия, но жена была далеко, а желание интимной близости росло соразмерно дням разлуки.
Антон во сне и наяву грезил греховными видениями, сливался со своей милой девочкой в эротическом экстазе, чем ещё больше осложнял дни и ночи вынужденного воздержания.
А тут ещё она, Галина, с волнующе колышущейся грудью, с соблазнительными коленками, то и дело бесстыдно задирающимся подолом домашнего платьица, под которым...
Антон вовсе не хотел смотреть на это манящее безобразие, даже пытался несколько раз выгнать подругу из квартиры, но она была настойчива, – мне тебя поручила Лиза.
Девушка горько плакала, когда Антон начал настаивать на том, что опека выходит из-под контроля, что он не железный, а она – слишком сладкая приманка, чтобы не замечать этого. Каждый раз, когда Антон вынужден был указать Галине на дверь, приходилось успокаивать её, прижимать к груди (как-то неожиданно, само собой это получалось), отчего волнительно ёкало сердце, спазмом сжимало мышцы живота, останавливалось дыхание, а тело и мысли слишком откровенно наливались непристойным интимным давлением.
Галя была удивительной женщиной. Как её угораздило выйти замуж за психопата – непонятно.
Её горячее тело волнующе трепетало в сильных мужских руках, соприкасающихся с дивный станом не по своей воле, запах возможной близости пьянил, вынуждал напрягать волю и все органы чувств, которые восставали против соблазна, чтобы сдержать кипящую похотью страсть совершить непоправимое.
Искушение сладострастием – та ещё пытка. Несмотря на откровенное кокетство и выставляемую напоказ дозволенность идти на сближение, Антон не позволял себе расслабиться в угоду первобытному инстинкту дикого самца.
Девушка смотрела на него влюблённым, возбуждённо-чувственным взором и молчала. Антону самому пришлось вызвать подругу на серьёзный, весьма откровенный разговор.
– Извини, Антон, ничего не могу с собой поделать. Терпи. Мне тоже трудно бороться со страстью.
– Понимаю, стараюсь понять. Хотя бы не провоцируй. Ты молодая, ещё найдёшь своё счастье. Я люблю Лизу.
– Увы, не только её. Я же вижу, как ты относишься ко мне. А ещё есть Анжелика. Ты же буквально поедаешь её глазами.
– Я мужчина, а не кобель. Кроме желания существует ответственность. У меня жена, дочка, я их никогда не предам.
– Если бы всё было так просто. Я тоже убеждаю себя, что нельзя красть чужое, но не могу справиться с соблазном. Что скажешь, если сознаюсь – я тебя люблю… и хочу, хочу, понимаешь!
– Галюня, миленькая девочка. Тебе не повезло с мужем, но это не повод влюбляться в первого встречного.
Скорректировать отношения с Галей, ослабить напор её трогательной заботы и отнюдь не дружеской нежности Антон так и не сумел.
Отношения с другой подружкой, Анжеликой, милой девочкой на шесть лет младше его, работающей с ним в редакции газеты корректором, были ещё сложнее, хотя с натяжкой и их можно было обозначить как дружбу.