— С другой стороны, наши отношения зашли в тупик. Я не знаю, сколько мы бы еще протянули. Месяц, два? Она была замужем за своей работой, — и Дима грустно улыбнулся.
Лена еще ближе прижалась к Диме, поглаживая его по руке.
А Катя не могла поверить тому, что видит и слышит. Получается, что она… «Нет-нет-нет, — проносилось в ее голове. — Я так не хочу! Я буду меньше работать! Я схожу к кардиологу! Только пожалуйста…» И снова громкий, пронзительный писк вылетел из ее горла.
— Малыш, ты, наверно, голодный. Подожди, скоро твоя мамочка принесет тебе червячков, — обратился Дима к птенцу.
— Они разве в таком возрасте едят червей?
— Честно говоря, не знаю, — усмехнулся Дима. — Мне казалось, что все птицы едят червей. Хотя орнитолог из меня так себе.
И они оба засмеялись.
Тут Дима взял Лену за руку:
— Слушай, может, это очень странно… И так обычно не делают. Но… Кого мы обманываем? Нам хорошо вместе, мы давно друг друга знаем. Зачем откладывать? После всей этой истории я боюсь упустить время. Переезжай ко мне?
Лена улыбнулась и поцеловала его.
— Надеюсь, дух Кати не будет нас преследовать за это до конца жизни, — грустно сказала она. А потом приняла его предложение.
Катя проклинала их. Она желала им самых страшных мучений. Но ничего не могла сделать. Она лишь смотрела, как другая женщина заняла ее место.
Как ножом по сердцу — Катя поняла, каково это. Она всю жизнь была непробиваемой. Никто не мог вывести ее на эмоции. Но эти двое, предательство Димы… «За что?» — этот вопрос засел у нее в голове. Она никак не могла понять, что сделала в жизни не так. Где конкретно она допустила ошибку, раз с ней произошло такое.
И в очередной раз, когда невыплаканные слезы начали душить, прилетела большая серая птица, начала ворковать, усаживаясь на птенцов. Снова стало тепло и спокойно. «Мама», — опять подумала Катя и заснула.
***
Каждый день Катя проводила у окна, заглядывая в свою квартиру. Ей стало казаться, что они вообще забыли о том, кто она когда-то там жила — спала на кровати, на которой они лежат в обнимку, работала за столом, который Лена завалила своими журналами, укладывала вещи в гардероб, протирала пыль с подоконника, делала уборку… Жила! Это было словно вчера, а, получается, в прошлой жизни.
А еще они завели котенка. Этот рыжий недотепа постоянно бегал по подоконнику, разглядывая Катю и ее новую семью. Когда птенцы пробовали расправлять крылья, котенок пугался и пятился назад. Один раз даже свалился с подоконника. Дима тогда подскочил к нему, подхватил на руки и носился с питомцем как с собственным ребенком.
«Неужели ему так было важно иметь животное? И неужели я не могла согласиться?» — думала Катя. К этому моменту у нее практически уже не осталось внутри ни слез, ни гнева, ни страха. Только тупое принятие. Иногда, правда, накатывало какое-то гнетущее чувство, схожее с состоянием паники. И почти каждый раз в этот момент появлялся кто-то из взрослых голубей, приносил еду, согревал.
Катя почти не смотрела на этих птиц. Она не хотела себя с ними ассоциировать. Не хотела быть среди них. При этом она понимала, что ею все больше и больше руководят инстинкты. Если в первые дни Катя сходила с ума от мысли, что ей придется так жить, то сейчас это уже принималось как само собой разумеющееся.
Однажды вечером, когда взрослые особи покинули гнездо, Катя снова поднялась, чтобы посмотреть в квартиру. Тогда она впервые увидела свое отражение в стекле.
Некрупная. Серая. Голубка.
В этот момент ей захотелось прервать эту до невозможности абсурдную ситуацию, в которой она каким-то образом оказалась. Просто закончить все. И плевать, что дальше, возможно, будет еще жизнь, и она может стать кем-то похуже голубя. Для нее сейчас было главное не видеть больше ни этот опротивевший балкон, ни эту ненавистную квартиру, ни этих омерзительных людей…
Катя прошлась по подоконнику до балконного парапета, посмотрела вниз и спрыгнула. В какой-то момент она закрыла глаза, готовясь к неизбежному концу. Но вдруг почувствовала, как ее словно подхватили. Очень мягко и бережно. Она открыла глаза и поняла, что парит. «Крылья! — Засмеялась Катя про себя. — Крылья! Как я могла о них забыть! Ха-ха!»
От этого ей стало так легко. Она летела над землей и ликовала, смеялась над собственной глупостью, ощущая, как ее крылья хоть и нелепо, но помогают удерживать равновесие и ловить потоки воздуха.