Джим ушел глубоко под воду, но попытался нырнуть еще глубже. Он знал, что столкновение с днищем корабля стало бы смертельным. Корабль наверняка густо оброс морскими желудями за время перехода через океан, и их острые как бритвы раковины мгновенно сдерут всю плоть с его костей.
Он напряг все мышцы тела, ожидая страшного столкновения, но его не случилось. Легкие Джима горели как в огне, он задыхался. Но держался до тех пор, пока не почувствовал уверенность, что корабль прошел мимо, и лишь тогда повернул к поверхности, работая руками и ногами. Сквозь прозрачную воду он уже видел очертания луны — расплывчатые, нематериальные — и изо всех сил, собрав всю свою волю, устремился к ним.
Резко выскочив на поверхность, Джим наполнил грудь воздухом. Перевернувшись на спину, кашляя и задыхаясь, он вдыхал дарующую жизнь свежесть.
Наконец он хрипло крикнул, преодолевая боль в легких:
— Мансур! Зама! Вы где? Откликнитесь, черт вас побери!
— Здесь!
Это послышался голос Мансура, и Джим посмотрел в ту сторону.
Его кузен цеплялся за наполненный водой ялик; его длинные рыжие локоны облепили лицо, как тюлений мех. И тут же над водой выскочила еще одна голова, как раз между ними.
— Зама!
Джим в два взмаха доплыл до него и приподнял его лицо над водой. Зама кашлял, выплевывая целые фонтаны морской воды и рвоты. Он попытался обеими руками обхватить Джима за шею, но Джим окунул его в воду, вынуждая разжать руки, а потом потащил к полузатопленному ялику.
— Вот, хватайся за это!
Он подвел руку Замы к фальшборту. И все трое повисли на ялике, стараясь восстановить дыхание.
Джим первым оправился настолько, чтобы снова разозлиться.
— Сучий сын, ублюдок! — выдохнул он, глядя вслед удалявшемуся кораблю. Тот безмятежно двигался прежним курсом, удаляясь от юношей. — Они что, даже не поняли, что чуть не убили нас?
— От него воняет хуже, чем от тюленьей колонии. — Мансур все еще хрипел, а от усилий, которые ему потребовались, чтобы заговорить, опять закашлялся.
Джим принюхался и сразу уловил дурной запах.
— Работорговец. Проклятый работорговец, — резко бросил он. — Такая вонь, что не ошибешься.
— Или корабль каторжников, — все так же хрипло добавил Мансур. — Может, он перевозит заключенных из Амстердама в Батавию.
Они увидели, что корабль меняет курс; его паруса в лунном свете изменили очертания, когда он повернул в залив и присоединился к стоявшим там судам.
— Мне бы хотелось найти его капитана в одном из кабаков в порту, — мрачно заявил Джим.
— Забудь об этом! — посоветовал Мансур. — Он тебе сунет нож в ребра или еще в какое-нибудь болезненное местечко. Давай-ка лучше воду из лодки вычерпывать.
Борта ялика лишь на несколько пальцев поднимались над водой. Джиму пришлось забраться в него через корму, чтобы он не перевернулся. Он пошарил под банкой и нашел деревянное ведро, привязанное под ней. Перед тем как отчалить, они надежно закрепили в ялике все, что могло им понадобиться, потому что проход сквозь прибой представлял собой опасное дело. Джим начал вычерпывать воду. К тому времени, когда он вычерпал уже почти половину, Зама пришел в себя настолько, что смог забраться на борт и сменить его. Джим выудил весла, плывшие рядом с лодкой, потом проверил остальное снаряжение.
— Все рыболовные снасти на месте. — Он открыл мешок, заглянул в него. — Даже наживка.
— Так мы продолжим? — спросил Мансур.
— Конечно! А почему же нет, черт побери?
— Ну… — Мансур явно сомневался. — Мы же чуть не утонули.
— Но ведь не утонули, — живо возразил Джим. — Зама уже почти покончил с водой, а Котел меньше чем в кабельтове от нас. И Большая Джули ждет свой завтрак. Так что вперед, накормим ее!
Они снова заняли свои места и взялись за весла.
— Этот сырноголовый урод отнял у нас час хорошего времени! — с горечью пожаловался Джим.
— Ты мог потерять и намного больше, Сомоя! — засмеялся Зама. — Если бы меня не оказалось рядом, чтобы вытащить тебя!
Джим выхватил из мешка с наживкой дохлую рыбину и швырнул ее в Заму. Они легко и быстро возвращались в прежнее бодрое настроение.