Пендергаст наблюдал развернувшуюся активную деятельность в спектральной смеси интеллекта и памяти. В течение получаса пожар удалось потушить, но непоправимый ущерб, которого добивались злоумышленники, был нанесен. Вскоре Пендергаст увидел фигуру, бегущую вверх по Рио Параноа. В этой фигуре он признал своего сына, Альбана. Но это был Альбан, которого Пендергаст никогда раньше не видел. Обычно надменный, почти скучающий и циничный Альбан теперь был страшно взволнован. Он выглядел так, будто ему пришлось не одну милю преодолеть бегом. Жадно хватая ртом воздух, он протиснулся сквозь толпу, продираясь к двери с номером 31. Его встретил Фабио — тот, кого он назначил своим лейтенантом. Лицо последнего было покрыто едкой смесью сажи и пота. Альбан попытался пройти мимо него, но Фабио загородил дверной проем, яростно тряся головой и умоляя Альбана тихим и настойчивым тоном не пытаться войти.
Наконец, Альбан попятился назад, пошатнулся и оперся на отштукатуренный фасад, чтобы не потерять равновесие. Пендергасту, наблюдавшему за происходящим исключительно глазами своего разума, казалось, что мир Альбана должен вот-вот рухнуть. Его сын буквально рвал на себе волосы: он ударил кулаком закопченную дымом стену, испустив звук, похожий на смесь стона и вопля отчаяния. Пендергаст, пожалуй, еще никогда не видел столь глубокого выражения горя… и уж тем более не ожидал увидеть этого в исполнении Альбана.
А потом — совершенно неожиданно — Альбан изменился. Он спокойно выпрямился во весь рост, и на фоне только что изданного стона эта поза казалась почти неестественной. Его безучастный взгляд скользнул по разрушенному дому, дымящиеся перекрытия которого ныне представляли собой тлеющие угли. Альбан повернулся к Фабио, дал ему несколько точных, отрывистых указаний, говоря тихим и настойчивым голосом. Фабио принял команды к сведению и кивнул, после чего повернулся и буквально растаял во тьме в боковом переулке.
На мгновение сцена, развернувшаяся в голове Пендергаста, померкла. Как только его взор снова сумел различить что-то во мраке, он понял, что его местоположение изменилось. Теперь он находился за пределами Рио Параноа — нынешняя точка обзора располагалась на самом верхнем уровне Города Ангелов, у закрытого огороженного комплекса, из которого Пендергаст вышел в реальном мире не более получаса назад. Однако теперь сие место больше походило на военный лагерь, чем на чье-либо место жительства. Двое охранников патрулировали забор, кинологи с собаками с руками в тяжелых кожаных перчатках двигались вдоль периметра двора. Окна верхнего этажа центрального здания были ярко освещены, из них лились разговоры и громкий, резкий смех. Со своей точки обзора — в тени через дорогу от комплекса — Пендергаст увидел силуэт большого грузного человека, мелькнувшего за одним из окон. О’Пунхо — Кулак.
Пендергаст бросил взгляд через плечо на фавелу, раскинувшуюся на склонах холмов. Слабое свечение мерцало в полумиле отсюда над хаотичными перенаселенными улицами: дом Альбана все еще догорал.
Вскоре до Пендергаста донесся низкий рокот двигателя. Он обернулся и увидел, как потрепанный джип с выключенными фарами, прижался к обочине дороги примерно в четверти мили от комплекса. С водительского места выбралась одинокая фигура. Альбан.
Пендергаст прищурился в своем мысленном пространстве, чтобы лучше разглядеть сына. Альбан нес большую сумку, перекинутую через плечо. В каждой руке он сжимал оружие. Скрывшись за фасадом ближайшего дома и убедившись, что остался незамеченным, Альбан быстро двинулся вверх по темной улице к закрытому входу в комплекс.
А затем произошло нечто поистине удивительное: поравнявшись с Пендергастом, Альбан вдруг замер и посмотрел прямо на него. Разумеется, он не мог видеть своего отца, ведь его телесная форма не существовала в этом времени и пространстве, она находилась в разрушенной детской, а все, что происходило здесь, было лишь плодом разума Пендергаста и медитативной практики. Однако пронизывающий и острый взгляд Альбана выбивал агента из колеи и грозился разрушить и без того хрупкий перекресток памяти.
Но Альбан быстро отвернулся. Он пригнулся, проверяя свое оружие — два штурмовых пистолета «ТЕС-9с», оснащенных глушителями, с тридцатью двумя патронами — и приготовился.
За забором один из охранников повернулся к нему спиной и закурил сигариллу. Альбан подполз вперед, но не напал — он ожидал другого охранника, к которому собирался подобраться поближе. Каким-то удивительным образом ему будто удавалось предвидеть движения своих противников. Пока второй охранник, не подозревая ни о чем, завершал свой обход, Альбан снял с пояса нож, подождал, пока его жертва замрет и щелкнет зажигалкой, а затем быстрым и плавным движением возник из темноты и перехватил охраннику горло, пока тот в последний раз затягивался сигариллой, глядя с недоверчивым удивлением на ее горящий кончик. Тишину ночи прорезал влажный выдох, привлекший внимание второго дозорного. Тот, сориентировавшись, потянулся к оружию, но Альбан, в арсенале которого был почти сверхъестественный дар предвидения, ожидал этого действа. Он мгновенно среагировал на него, перехватил ствол и выкрутил запястье дозорного. Тот не успел даже вскрикнуть: в следующий миг Альбан глубоко всадил нож точно ему в сердце.
Удостоверившись, что оба дозорных мертвы, Альбан вновь отступил к своей первоначальной позиции. Сняв громоздкую сумку и положив ее на землю, он извлек из нее нечто длинное и зловещее. Как только он соединил все воедино, Пендергаст признал в оружии сына гранатомет «РПГ-7».
Альбан дал себе пару секунд на подготовку. Затем, перекинув «РПГ» через плечо и убрав пистолет за пояс, он приблизился к комплексу. Пендергаст из мрака памяти наблюдал, как Альбан выбирает себе позицию на некотором расстоянии от ворот, балансирует гранатомет на плече, прицеливается и стреляет.
Прозвучал оглушительный взрыв, сопровождаемый кипящим облаком оранжевого пламени и дыма. На расстоянии Пендергаст расслышал крики раненых, вой собак и стук падающих обломков металла. Забор покосился и частично обвалился. Из разломов начали выбегать перепуганные и злые собаки, тянущие за собой своих сопровождающих кинологов. Альбан вынул пистолет из-за пояса и убил всех выживших очередями пуль еще до того, как они сумели выбраться из дымовой завесы.
Когда двор опустел, Альбан полез в сумку, достал еще один снаряд для гранатомета и установил его на «РПГ», после чего осторожно двинулся сквозь развалины. С некоторых участков комплекса до сих пор поднимались в воздух столбы дыма, создавая непроницаемую завесу. Альбан держал оружие наизготовку. Пендергаст следовал за ним по пятам.
Из центрального здания доносились суетливые звуки активности. Похоже, банда Кулака пребывала в смятении. Несколько секунд спустя из верхнего окна на двор обрушилась пулеметная очередь, но Альбан, предвидев и это, расположился в укрытии, находящемся вне зоны обстрела. Прицелившись из «РПГ», он выстрелил по окнам верхнего этажа. Те с грохотом разлетелись, обрушив наружу град стекла, кусков шлакоблоков и дерева. Как только затих грохот и звук взрыва, из комплекса донеслись мучительные стоны раненых. Альбан установил еще один снаряд в гранатомет и выстрелил снова.
Теперь из зданий слева и справа начали выбегать вооруженные люди. Быстро сбросив «РПГ» с плеча, Альбан принялся обстреливать своих противников прицельными очередями из штурмовых пистолетов, перебираясь из одного укрытия под покровом темноты в другое. Он избегал самой возможности получить ранение.
Этот смертоносный балет закончился примерно через пару минут. Теперь еще дюжина трупов усеивала двор, их тела валялись у самых дверей или чуть дальше, но близко к Альбану подобраться не удалось никому.
Тем временем Альбан подходил к центральному зданию с автоматическими пистолетами наготове. Он вошел через парадный вход, и Пендергаст последовал за ним. Альбан быстро огляделся и, едва поколебавшись, начал крадучись подниматься по лестнице.
Наверху показался вооруженный человек, но Альбан, вновь повинуясь своему удивительному шестому чувству, предвидел это, поэтому успел поднять свое оружие раньше. Он выстрелил еще до того, как противник успел полностью показаться на лестнице. Альбан остановился, извлекая из пистолетов пустые обоймы и меняя магазины, после чего прокрался по лестнице на третий этаж.
Офис, который Пендергаст и сам посещал примерно час назад, теперь лежал в руинах. Мебель горела или тлела. По двум дырам в стенах было видно, куда угодили снаряды гранатомета. Альбан остановился в центре комнаты и осмотрелся: по крайней мере, четыре окровавленных тела лежало неподвижно перед ним, другие распластались на перевернутых стульях, еще одного фактически пригвоздило к стене массивным деревянным обломком.
Поперек стола лежал грузный мужчина, кровь ручейками текла из его рта и носа. О’Пунхо. Придя в себя и заметив Альбана, он попытался пошевелиться и тут же получил очередь из дюжины пуль, прошивших его тело. О’Пунхо задергался в страшных смертельных конвульсиях, изо рта вырвались булькающие звуки, а потом… он замер. Кровь побежала по полу и полилась через дыру в стене здания.