Она испуганно взглянула ему в глаза, пытаясь прочесть в них то, о чем он умалчивал.
— Я… я не понимаю, что вы хотите сказать.
— Я неправильно выразился. Но обещайте мне одну вещь… Если вы что-нибудь вспомните, если вы найдете дорогу в прошлое, — что вы сделаете в первую очередь?
Она смотрела на него широко открытыми, непонимающими глазами.
Он заговорил боже дружелюбно, стараясь, по-видимому, смягчить действие своих слов; в его манерах появилась доброта, которую она прежде наблюдала в нем только в присутствии отца.
— Если вы вспомните что-нибудь, что покажется вам важным, в первую очередь идите к тому, кому вы можете доверять. Если рядом с вами никого нет, то передайте то, что вы знаете, в полицию. — Он слегка коснулся ее плеча, как бы усиливая значение своих слов. — Я не буду провожать вас до самого дома, чтобы не смущать Дэрка. Я уже слишком много сделал в этом плане, сам того не желая. До свидания, Сюзанна. И подумайте о том, что я вам сказал.
На этот раз он отошел, не ожидая ответа, и быстро зашагал, несмотря на хромоту.
Кое-что она не поняла. Тот, кому она может доверять? Дэрк? Отец? Сам Джон Корниш? Она вдруг с ужасом почувствовала, что не может до конца верить никому из них.
Корнишу она доверяла меньше всех. Он был же симпатичен ей и порой раздражал ее, но, когда она шла через последний квартал та направлению к дому, ею стаю овладевать неприятное ощущение, что она попадает в зависимость. Его образ для нее был подобен каменной стене, которая холодит при прикосновении, которая терзает ее тело при трении о нее, но которая стоит незыблемо и о которую можно опереться, оказавшись в безвыходном положении.
В безвыходном положении? Что за странная мысль пришла ей в голову? Ничто ей не угрожает — это вздор.
Не менее странным было то, что он убеждал ее не вспоминать, даже если бы она смогла. Этот совет она не может принять. Дэрк был ее мужем. Именно он должен охранять ее, так же как пытается охранять ее отца, от всех возможных неприятностей. Кроме того, однажды дверь в прошлое начала уже отворяться, и было не похоже, можно всегда держать ее закрытой. Сегодня днем воспоминания снова стали смутно шевелиться в дальних уголках ее памяти. Уже был момент, когда ее начала бить дрожь на пороге комнаты матери, где она соприкоснулась, по-видимому, с чем-то всплывшим вдруг из мертвых глубин памяти. Альбом с фотографиями, который она забрала домой, может помочь ей в этом.
Тем не менее, когда она пришла домой, она положила альбом в гостиной и оставила его там, не перевернув ни одной страницы. Слова Джона ослабили ее решимость.
Затем она пошла в темную комнату взглянуть, высохла ли пленка. До ужина оставалось время, и она решила заняться печатаньем фотографий. Однако пленки не оказалось там, где она ее повесила, и она стала оглядываться вокруг, ища, не положила ли она ее по рассеянности в другое место.
Она даже заглянула в столовую и в гостиную, думая, что она могла оставить ее там, когда ее отвлекли. Но на нижнем этаже пленки явно не было. Она уже готова была идти наверх, чтобы искать ее там, когда на кофейном столике заметила корзинку со своими швейными принадлежностями. Рядом с нею лежали ее ножницы. Когда она взяла ножницы и корзинку, чтобы отнести их наверх, ее внимание привлекло что-то лежавшее на ковре. Она нагнулась и подняла жесткий прозрачный обрезок со светлыми и темными тенями. Посмотрев обрезок на свет, она легко узнала крошечную полоску, срезанную с пленки.
С растущим удивлением она вынула швейные принадлежности и заглянула в пустую корзинку, но не обнаружила ничего особенного. Затем она вышла на кухню и, к изумлению поварихи, стала рыться в контейнере с мусором. На ее вопрос куки сказала, что нет, она не видела пленки.
Во дворе был большой мусорный контейнер, и Сюзанна охваченная подозрениями, поспешила к нему. Под кучей сырых картофельных очисток она нашла то, что искала. Кто-то умышленно изрезал ее пленку на кусочки и спрягал среди кухонного мусора. Скорее озадаченная и шокированная, чем сердитая, она извлекла беспорядочную кучку обрезков и завернула их в газету. Затем она вошла в дом и звонком вызвала Вилли.
Девушка вышла из своей комнаты, немного заспанная, видимо, она слегка вздремнула. В гостиной Сюзанна жестом указала ей на обрезки пленки, лежавшие на газете.
— Знаешь ли ты, как это случилось, Вилли? — спросила она.
Девушка внимательно посмотрела на обрезки, ничего не понимая.
— Что это? — спросила она.
Сюзанна рассказала ей о поисках пленки, которую она повесила для просушки, о том, как обнаружила улики в виде кусочка пленки рядом с ножницами, которыми наверняка и была пленка изрезана, и о том, где она ее нашла.
Вилли отрицательно покачала головой, она ничего не видела, ничего не слышала, ничего не знает.
— Как это могло случиться? — закричала Сюзанна, — Я сделала несколько по-настоящему удачных снимков отца и очень хотела их напечатать. Ты уверена, Вилли, что никто не мог войти в дом, пока ты была у себя?
— Нет, если только кто-нибудь не залез в окно, миссис Гогенфильд, — ответила Вилли. — Входная дверь заперта, а повариха была все время на кухне. Единственный, кто входил в дом, — это мистер Гогенфильд.
— Ты хочешь сказать, что он вернулся домой рано? — с удивлением спросила Сюзанна.
Вилли кивнула.
— Он сказал, что плохо себя чувствует, и пошел наверх прилечь. Думаю, что он там.
Она поблагодарила девушку и отпустила ее. Затем она поднялась в спальню. Дэрк, должно быть, услышав ее шаги, окликнул ее:
— Заходи, дорогая. Я не сплю.
Она открыла дверь и нашла его лежащим на постели в темно-бордовой рубашке и без ботинок.
— Что-нибудь случилось? быстро спросила она. Он покачал головой:
— Ничего особенного. У меня был трудный день, и я почувствовал недомогание; поэтому я все бросил и приехал домой пораньше. А что случилось с тобой? Ты выглядишь так, будто увидела призрак.
Сюзанна поднесла газету к его постели и положила перед ним. Газета развернулась, открыв содержимое.
— В чем все-таки дело? — спросил Дэрк с искренним удивлением в голосе.
— Сегодня утром я проявила пленку, — ответила она, — и повесила сушиться. Потом днем меня не было. Когда я вернулась, пленка пропала, и я обнаружила, что она изрезана на кусочки и спрятана в мусоре во дворе.
Дэрк молчал. На минуту он закрыл глаза, как бы борясь с возвратившейся головной болью.
— Я думаю, надо спросить об этом Вилли и повариху, — проговорил он.
— Я уже спрашивала их. Никто из них не знает ничего об этом
— Они, конечно, не скажут, даже если что-то знают, — сказал Дэрк — Этот народ всегда лжет, когда хочет спасти свою шкуру.
Всегда, когда Дэрк делал пренебрежительные замечания в адрес темных рас, она мягко переубеждала его, принимая во внимание его воспитание. У нее всегда сохранялась надежда, что она сможет когда-нибудь побороть его предубеждение. Но сейчас оскорбленное чувство выплеснулось наружу, и она не пыталась сдерживать себя.
— Это ужасно, что ты говоришь! Не существует такого понятия — «этот народ»! Мы должны проявлять уважение к Вилли и поварихе, и я думаю, что они такие же честные, как и мы.
Дэрк посмотрел на нее страдальческим взглядом и сел на край кровати.
— Послушай меня, Сюзанна. В целом ситуация сейчас взрывоопасная. Я надеялся, что ты будешь держаться в стороне от этого. Ты не жила в Южной Африке с детства, поэтому одной вещи ты не понимаешь: романтическая идея о равенстве между черными и белыми и даже между цветными и белыми опасна. Если мы позволим им слишком многое, нас выбросят отсюда вон. Посмотри на Конго. Давай я сам разберусь с Вилли и поварихой. Какие кадры были на этой пленке?
Она поняла бессмысленность дальнейшего спора с ним, но поднявшееся от его слов возмущение еще не прошло. Она начала раскаиваться в том, что вообще рассказала ему о случившемся. Но теперь ничего не оставалось делать, как только вспомнить содержание отснятых кадров.