Как вскоре выяснилось, за столь короткое время Голубчик и Бывалый успели неплохо поладить между собой. Да и можно ли было представить обратное, зная повадки обоих? Зато к самому Катэ их отношение явно охладело.
— Я всё ещё не могу поверить, что Катэ никогда не был моим настоящим другом, — послышался из динамика голос Голубчика, свернувшегося клубочком на кровати возле Робина.
— Да, мне тоже… жаль, — со вздохом ответил Робин. — Но не грусти, малыш! Зато я всегда буду твоим другом, что бы ни случилось!
— Даже несмотря на то, что я голубой? — серьёзно взглянул на него щенкен. — Или… потому, что я голубой?
— Скорее, вне зависимости от твоей масти, — чуть подумав, ответил Бывалый. — Хотя, на мой взгляд, у тебя совершенно чудесный окрас.
— Правда?.. Но почему ты хочешь быть моим другом? Ведь я… почти ничего не умею и не могу быть тебе полезен.
— Глупенький, — рассмеялся Бывалый, — друзья не обязаны быть полезными друг другу. Чтобы дружить, не нужны никакие причины. Достаточно просто хотеть этого!
— Значит, и об этом Катэ соврал… — грустно вздохнул Голубчик.
— Не суди его строго, дружочек, — улыбнулся ему Робин, почёсывая за ушком. — Всё-таки он фелодец, а у них свои… обычаи. Ложись лучше спать.
Голубчик негромко тявкнул и, трижды обернувшись вокруг себя, снова улёгся рядом, позволив новому другу погладить себя по голове.
Глядя на них, Катэ почему-то стало тоскливо. Не то чтобы он скучал по щенкеньим слюням и голубой шерсти в своей постели, и уж тем более не по загребущим ручищам этого типа… Однако оставаться наедине со своими мыслями он уже порядком отвык. Даже удивительно, как мало времени для этого потребовалось!..
Но пора было оставить сантименты в прошлом. Сейчас он в любом случае не смог бы изменить их отношение, даже если бы хотел. Единственное, чем Катэ мог им помочь, — это поскорее завоевать доверие Злоя и ждать подходящей возможности повлиять на их дальнейшую судьбу.
========== 10. Я уважаю пирата?.. ==========
С тех пор, как Катэ стал частью пиратской команды, прошла пара недель. Проснувшись в ставшей уже привычной каюте, он со вздохом осмотрел себя в зеркале: розово-голубой пигмент с волос почти исчез, а на смену появлялось всё больше чёрного — и нет, не своего чёрного, а чуть теплее тоном. Как у Злоя. Но на сей раз это было вполне закономерным. Не попасть под влияние настолько волевого человека для фелодца было бы почти невозможно.
Злой оказался куда адекватнее, чем можно было подумать, не зная его лично. Конечно, странностей ему было не занимать, но Катэ знавал пиратов куда более жестоких и безумных. Злой, по крайней мере, заботился о своей команде, а не устраивал локальную тиранию, как многие другие.
Однако начало новой пиратской жизни выдалось довольно однообразным — ведь покинуть орбиту Фелоды корабль по-прежнему не мог. Срок карантина уже давно должен был закончиться, но принятие на борт спасательной капсулы не прошло незамеченным фелодской службой безопасности, которая не упустила возможности добавить ещё месяц ожидания.
Естественно, никто на борту не был доволен таким положением дел, но выбора не оставалось: слишком рискованно отправляться к следующей планете почти без запаса денег и с полупустыми баками еды. Да и Кошатина так и не вернулась с Фелоды и за всё время ни разу не выходила на связь с кораблём. Катэ не мог не заметить, что члены команды воспринимали её отсутствие по-разному: одни переживали за неё, когда как другие надеялись, что фелодка и не вернется. И сам Катэ, разумеется, был в числе последних.
Добиться отправки на Фелоду в качестве представителя Злоя было бы идеально. Тогда он смог бы попытаться найти для Голубчика подходящий дом, где тот не стал бы всего лишь диковинным экземпляром в коллекции богача. Если на то пошло, именно так Катэ и собирался поступить изначально, когда подобрал Голубчика. Быть может, ему там даже понравилось бы, и после этого он перестал бы считать Катэ предателем. Как и Робин, с которым он так и не смог поговорить за это время.
Катэ уже не раз пытался расспросить Злоя о том, что он собирался делать с пленниками, но тот не спешил откровенничать. Поэтому вечером, когда пират пригласил его к себе, фелодец охотно согласился.
Когда раздвижные двери в капитанскую каюту открылись, внимание Катэ сразу привлёк большой стол в центре комнаты: на нём было столько еды и спиртного, что этого наверняка хватило бы на пятерых. К столу был придвинут широкий диван, на котором и сидел Злой, уже приступивший к трапезе.
— Чего ждёшь, усатый? — усмехнулся пират, глядя, как Катэ застыл в дверном проёме. — Хочешь лишиться хвоста?
— Не хочу, — ответил тот с улыбкой, ловко подобрав хвост, после чего прошёл к столу и осторожно присел на другой конец дивана. — Остальные тоже будут?
— Не, я дал ребятам увольнительную на пару дней, — ответил Злой, заглотнув полрюмки какого-то мутного пойла с резким запахом. — Они давно просились на ту нейтральную луну с казино и борделями. А тебе я об этом не сказал, потому что давно хотел побеседовать один на один.
Катэ невольно напрягся, а Злой обратился к бортовому компьютеру:
— Пила, запусти тот файл ещё раз, вон туда, — указал он пальцем на стену.
— Будет исполнено, капитан! — проскрипела Пила.
На настенном экране тут же заиграло видео, и Катэ узнал в нём знакомую зелёную морду Кошатины. Она стояла за ржавыми металлическими прутьями на фоне какой-то обшарпанной стены с выцветшими гербами древних прайдов. Катэ не мог не заметить, что её пышные кудри, некогда такие же чёрные, как у Злоя, теперь перемежались зелёными прядями — в тон её собственной шкуры.
— Плохие новости, капитан! — раздался её голос. — Меня задержали и посадили в какую-то секретную тюрьму для особо опасных пиратов! Власти только и ждут, когда вы покинете нейтральную зону, чтобы и вас схватить. Думаю, они обо всём знают… Прошу, оставьте меня здесь и уезжайте!
Запись закончилась, и капитан окинул Катэ оценивающим взглядом.
— Что думаешь? Она говорит правду?
— Я… мне сложно так сразу ответить. Нужно пересмотреть ещё раз.
— Пила, слышала? Делай, как он сказал.
Видео запустили снова, и Катэ сосредоточенно уставился на экран. Хотя понял он всё и с первого раза, а время ему было нужно лишь чтобы решить, что сказать Злою, а о чём лучше умолчать. Без сомнения, фелодка пыталась ввести своего капитана в заблуждение. В этой стене с решёткой легко узнавалась одна древняя фелодская тюрьма. Уже пару веков как она стала туристической достопримечательностью, а преступников с тех пор и вовсе перестали держать за физическими решётками — зачем, когда есть силовое поле?
Напрашивались два вывода: либо Кошатина сбежала от капитана и просто не хочет возвращаться, либо её действительно кто-то заставляет это делать, чтобы… чтобы что?.. Нет, как-то не вяжется. В любом случае, сохранность её зелёной шкуры — не его проблема. А вот использовать эту ситуацию, чтобы заручиться доверием капитана, было бы очень кстати.
— Я бы не стал верить всему, что она говорит, капитан, — наконец ответил он. — Возможно, её кто-то заставляет, но я узнаю эти руины древней тюрьмы. Туда часто привозят туристов.
— Это я и без тебя понял, — капитан махнул на него рукой, другой подвинув полную рюмку поближе. — Я и сам там бывал. А старушка Кошатина, похоже, все-таки решилась уйти из команды. Я давно подозревал, что ей хочется вернуться к семье. Да и чёрт бы с ней! Пусть катится на все четыре стороны…
— Тогда… зачем же вы мне это показали? — в замешательстве уставился на него Катэ, для приличия всё же отпив глоток пойла, оказавшегося всего лишь разбавленным спиртом.