Он заговорил не сразу, но голос звучал уже не так надменно. Элинор с изумлением подумала, что так со служащей не говорят — доверительно, словно советуясь. Об этом ей пришлось еще раз вспомнить в тот же вечер. Карлота ушла спать, и они остались вдвоем. Дон Мигел настолько расслабился, что доверительно обсуждал с ней испытания, выпавшие на долю его сестры. Элинор даже осмелилась намекнуть, что девушку не следовало оставлять одну. Она вспомнила, когда впервые почувствовала, что ведет себя с графом как равная ему. Сейчас это повторилось — до той поры, пока дон Мигел тихо спросил:
— Санчес, случайно, не упоминал мою жену?
— Да, дон Мигел, упоминал.
— Я понимаю, почему вы говорили с такой неохотой, Элинор… И я ценю вашу заботу о моих чувствах.
Она вздохнула с облегчением и подняла на него глаза, почувствовав себя странно счастливой, хотя должна была страдать от боли.
— Спасибо. — Ее голос немного дрожал. — Я так встревожилась, когда… когда вы разгневались.
Почти незаметная улыбка появилась на его губах.
— Боюсь, что я вспылил, — признался он, — с моей стороны это было неразумно, ведь вы заботились о моих чувствах. — Он еще шире улыбнулся.
Она поблагодарила его, размышляя, что стоило ему вновь назвать ее по имени, как отчаяние рассеялось.
— Вы знали о моей жене до вчерашнего вечера? — вдруг спросил дон Мигел.
После небольших колебаний Элинор призналась, что да. Это были минуты взаимной честности, и она не могла намеренно солгать.
— Карлота как-то проболталась… совершенно случайно, — поспешила она защитить малышку.
Он задумался. Элинор удивилась, увидев, что, вопреки ее представлениям, он явно не испытывает страданий. Его взгляд был скорее жестким, но не страдальческим.
— О моей жене никогда не говорят, — равнодушно произнес граф. — Нет необходимости называть причину. — Он закончил завтрак и откинулся на спинку стула, наблюдая, как Элинор рассеянно кусает грейпфрут — вспомнила, что он велел ей есть. Дон Мигел резко наклонил голову. Она, словно почувствовав осуждение, стала есть быстрее. — Я пришел к собственному выводу о том, как Санчес узнал о беде Карлоты, — нарушил молчание дон Мигел. Он слегка вздохнул. — Но теперь это не имеет значения. Важно то, что Санчес хочет жениться на Карлоте. — Граф задумался и обратился к Элинор: — Вы сказали, он просил вас о помощи?
Она слегка пожала плечами:
— Мы не обсуждали, как именно я могу помочь. Я сказала, что подумаю и попытаюсь найти выход.
— Все дело, очевидно, в моем отказе?
— Да. Видите ли, Санчес… виконт, — слегка покраснев, быстро поправилась она, заметив, что губы ее собеседника слегка скривились, — он знал, почему вы отказали, но не смог вам этого сказать.
— Естественно.
Элинор подумала, что следующий вопрос для дона Мигела будет слишком деликатным. Но все же отважилась и задала его:
— Теперь вы не откажете?
— Очевидно, вам очень хочется, чтобы Карлота вышла замуж за виконта? — он пристально наблюдал за Элинор, видя, как ее глаза затуманились, а губы задрожали.
— Да, дон Мигел, мне бы этого хотелось.
Их взгляды встретились в полной тишине. Элинор первой отвела глаза и нарушила молчание, которое становилось напряженней и тяжело действовало на обоих.
— Я… я понимаю, что больше не буду нужна… — Она быстро заморгала, пытаясь не заплакать. Что с ней? Никогда в жизни она не была такой плаксивой. Элинор, пошатываясь, встала и уронила салфетку на стол. — Извините, — дрожащим голосом произнесла девушка, — я должна… должна…
— Элинор, — дон Мигел шел к ней, — вы будете нужны. — Будто зачарованный, он взял ее за руки и почувствовал, как вздрогнула девушка от его прикосновения. Она сквозь слезы смотрела на него с величайшим изумлением. — Да, моя дорогая, вы будете нужны.
Элинор удивленно покачала головой:
— Я не могу… то есть в качестве кого?
Он нахмурился, о чем-то думая, и сказал с какой-то горькой беспомощностью:
— Не знаю, в качестве кого, но для вас найдется… должность. — Он долго смотрел на ее ладони, словно решая про себя сложную задачу. Элинор ничего не понимала… она только чувствовала, как сильно бьется ее сердце и в груди зарождается надежда. — Обещайте, что останетесь, Элинор, — наконец попросил, вернее, потребовал дон Мигел повелительным тоном. — Обещайте!
— Обещаю, — хрипло ответила она. — Да, конечно, обещаю.