— Тише, — успокаивал он ее.
Наконец, измученная от пережитых волнений, Джина уснула.
Рано утром зазвонил телефон. Джина еще спала, свернувшись, как котенок, у него под боком. Уиллингем протянул руку за трубкой.
— Пожалуйста, Джину Джоунз, — сказал хриплый мужской голос с итальянским акцентом. — Я звоню из Нью-Йорка.
— Голубка, это тебя, — разбудил Уиллингем Джину. — Милая, это из Нью-Йорка.
Джина проснулась, замигала и поспешно схватила трубку.
— Да… да… Боже… да! Я тотчас же вылетаю. О Боже… вы уверены? — Пауза, и лицо Джины как будто озарилось солнцем. — До свидания.
Она бросила трубку, вскочила с постели и кинулась к еще не распакованному чемодану.
— Насколько я понял, они хотят, чтобы ты вернулась? — протяжно произнес Уиллингем.
— Ты правильно понял! О Чарли! Не знаю, что произошло, да мне и нет дела до этого! Пит сказал, что первым делом поговорил с Беттиной сегодня утром и переубедил ее, она берет меня назад, хотя мне понадобятся дополнительные репетиции, но главное — меня вернули, Чарли, и на этот раз навсегда. Не правда ли, это замечательно? Просто потрясающе! О милостивый Боже!
Она танцевала по комнате — смешная, прелестная, соблазнительная фигурка в одном розовом кружевном комбидрессе.
— Пит ужасно простужен, — добавила она. — Это странно — вчера он был абсолютно здоров. Надеюсь, он не заразит нас всех.
Репетиции, казалось, тянулись уже целую вечность. Аранья не могла понять, как актеры выдерживают такую скуку — повторять одни и те же реплики снова и снова, вечер за вечером, иногда по четыре-пять лет. Ее профессия намного увлекательнее. Все «работы» разные! А эта обещает надолго остаться лучшей.
Она видела выражение ярости на лице Беттины, когда та принимала назад Джину Джоунз, после того как выгнала ее. Аранья обернулась. Высокий темноволосый мужчина с точеными чертами лица зашел за кулисы. Проходя мимо Араньи, он бросил на нее проницательный взгляд.
Затем когда он стоял и разговаривал с Валентиной, то снова посмотрел на нее. Это был лишь мимолетный взгляд, но острый, холодный, всепонимающий. Она знала, что это брат Валентины, русский.
Аранью как будто ножом полоснуло по животу. Она оставалась в живых благодаря своим обостренным инстинктам, теперь ее инстинкт подсказывал, что этот человек таит в себе опасность. Он, несомненно, агент КГБ — она готова поклясться здоровьем своих детей.
Он подозревает ее.
Нужно что-то предпринять, а то он все испортит. Она гневно вздохнула. Теперь, когда она заключила контракт на убийство и выстроила искусный план, тщательно разработав каждую деталь на месте, она никому не позволит остановить себя, даже агенту КГБ!
Михаил вышел из дома Валентины и направился в гараж, расположенный в четырех кварталах от дома, где он оставил взятую напрокат машину.
К нему рысцой подбежал служащий. Обычно Михаил выводил машину сам, но сегодня отдал ключи служителю.
— Черный «олдсмобиль», второй уровень, место сто двадцать, — отдал он указание на своем безукоризненном английском.
— Да, сэр.
Расхаживая по маленькой зацементированной площадке, Михаил размышлял о постановке «Доктора Живаго», премьера в Бостоне должна состояться завтра вечером. Он еще четыре раза пытался связаться со штатом Уиллингема, но каждый раз получал резкий отпор. Уиллингем публично объявил, что посетит премьеру в Нью-Йорке, но Михаил случайно узнал, что сенатор намерен посетить и премьеру в Бостоне.
Возможно ли, что убийца нанесет удар здесь и не станет ждать Нью-Йорка? Если так, то осталось мало времени. Почему этот сварливый сенатор такой упрямый?
Громкий взрыв внезапно потряс площадку, на мгновение оглушив Михаила. Он донесся с того самого места, где стояла его машина. До него уже донесся отвратительный запах кордита [26], хорошо знакомый Михаилу по Афганистану.
В автомобиле установлено взрывное устройство.
Михаил повернулся, быстро вышел на улицу и нанял первое попавшееся такси. Не стоило предоставлять убийце, подложившему бомбу, второй шанс. Кто-то рассчитывал, что он сам выведет машину. Каким же он был дураком, беззаботным, но удачливым дураком.
Бостон— Вы уверены? Вы уверены, что с ней все в порядке? — Валентина говорила по платному телефону, висевшему в коридоре за кулисами. У Кристы лихорадка, а она здесь, в бостонском театре «Уилбер», за две сотни миль от дочери.
— С ней все в порядке, — заверила ее няня. — Жар немного спал и продолжает спадать. Кризис миновал.
— Вы оботрете ее мокрой губкой, если снова начнется жар? И позвоните мне тотчас же. В любое время.