Как-то вечером Парфенов вместе с товарищами попал в кино. Накануне они вернулись из глубокого тыла противника, где успешно провели крупную диверсионную операцию, и теперь отдыхали. Парфенов, как говорится, был в ударе и не давал скучать своим друзьям.
Где-то ему удалось раздобыть спиртного, и это сделало его еще более шумливым и даже навязчивым.
Перед самым началом сеанса на свободное место, оказавшееся рядом с Парфеновым, села молоденькая девушка в соломенной шляпке, в коротком цветастом платье, с черным бантом в косе.
Начался фильм, но Парфенов уже не смотрел на экран. Его внимание было всецело приковано к лицу соседки. Очевидно, в те минуты под воздействием выпитого ему казалось, что еще ни разу в жизни он не встречал более привлекательной девушки. Сидеть спокойно он уже не мог. Наклонившись к девушке, спросил тихонько:
— Простите меня за назойливость. Мне кажется, что вы не здешняя.
— Почему? — удивилась девушка.
— Чистейшая интуиция.
— Вы верите в интуицию?
— Профессиональное чутье.
— Вот как! — Девушка улыбнулась и, не отрывая взгляда от экрана, промолвила: — Чутье действительно не обмануло вас. Я из Львова.
— Одна?
— С мамой. Отец на фронте, а мы с ней эвакуировались сюда.
— Как вас зовут?
— Зачем вам мое имя?
— Для знакомства.
— Это не обязательно.
— Очень прошу. — Парфенов сжал локоть соседки. — Я жду.
Она наконец взглянула на него, сказала смущенно, чуть слышно:
— Нина.
— А я Алексей! — представился Парфенов.
Друзья зашикали на Алексея и попросили замолчать.
Девушка приложила палец к губам.
— Мы мешаем другим. Давайте смотреть фильм.
— Я буду нем как рыба, если вы разрешите проводить вас домой после кино, — сказал Парфенов. — Разрешите?
— Нет, не разрешаю! — неожиданно ответила девушка и, резко высвободив свой локоть, снова обернулась к экрану.
Парфенов опять и опять пытался заговорить с ней, но она уже не сказала ни слова.
Окончился сеанс. В зале вспыхнул свет. Зрители шумно повалили к выходу.
Девушка медленно поднялась со стула и, не удостоив своего соседа даже мимолетным взглядом, тоже направилась к двери.
— Здорово она отшила тебя! — сказал Парфенову старшина Петрищев. — Пошли, товарищ лейтенант.
— Идите без меня! — буркнул Парфенов.
— А ты куда же?
— Отстаньте! — Парфенов рванулся к выходу.
Девушка уже успела выйти. На улице он не сразу отыскал ее в толпе, но наконец отыскал-таки, догнал и зашагал рядом с ней.
— Ах, это вы? — как ни в чем не бывало спросила она.
Ни Парфенов, ни его собеседница не заметили Петрищева, шагавшего за ними. Боясь, что лейтенант, еще будучи во хмелю, может учинить на улице скандал, старшина решил понаблюдать за ними. Но все обошлось мирно. Парфенов держался молодцом. И успокоенный Петрищев вернулся к кинотеатру, где его ждали друзья…
Парфенов задержался в городе допоздна. Обычно он спал как убитый, а в ту ночь ему почему-то не спалось. Ворочался на койке и несколько раз выходил во двор курить. Утром все заметили, что он не в своей тарелке. Ни шуток, ни острот. Ходил задумчивый, держался как-то особняком, ни с кем не разговаривал.
Выйдя с ним после завтрака из столовой, Петрищев спросил:
— Что случилось, Алексей?
Парфенов натянуто улыбнулся.
— Ничего.
— Нет, брат, меня не проведешь, — покачал головой Петрищев. — Тебя нынче будто подменили. Похоже, что все это из-за девчонки.
Парфенов вдруг остановился и бросил раздраженным тоном:
— Слушай, старшина, оставь меня в покое. Не нуждаюсь я в наставниках…
Петрищев строго взглянул на него.
— Может быть, и в друзьях не нуждаешься? Или они нужны тебе лишь тогда, когда грудью своей тебя прикрывают, а?
Парфенов как-то судорожно сжал его руку.
— Нет, нет, Игорь… Прости, я, кажется, погорячился. У меня действительно сейчас мозги набекрень. Ты угадал, все из-за Нины. Не такая она, как все…
— Чем же это?
— Сам не знаю… Но тянет меня к ней, как магнитом.
— Тебя к другим так же тянуло.
— Тут что-то другое.
— Никак влюбился с первого взгляда? — Петрищев рассмеялся. — Ох, Алешка, неисправим ты.
Парфенов мотнул головой, промолвил просяще: