Мой желудок громко заурчал. Мочевой пузырь, самый эффективный будильник из всех, что у меня могли быть, напомнил о вине, выпитом накануне. И, что было еще хуже, мое сознание упорно заставляло меня снова и снова вспоминать события прошлой ночи – ярко, отчетливо, во всех деталях.
Неужели я и в самом деле испытала оргазм, представляя Алекса Кеннеди, наслаждавшегося минетом? Кажется, так и было. Я опять потянулась, ощущая приятную мягкость под собой, тепло – вокруг меня, легкое прикосновение гладкой ткани к своему животу там, где была завязана моя огромная футболка. Я ожидала от себя чувства стыда или, по крайней мере, смущения, но нет. Ни-че-го. Все-таки я была удивительно распущенной.
Осознание этого наконец-то заставило меня поднять свой зад с кровати, потому что по-настоящему распущенной можно быть исключительно с пустым мочевым пузырем и полным желудком. О первом я позаботилась без особого труда, вприпрыжку пробежав вниз по холодным голым доскам деревянного пола коридора в ванную, где была такая стужа, что я могла видеть пар своего дыхания. Когда я мыла руки над раковиной, горячая вода буквально ошпарила мою кожу. Я бросила горящий желанием взгляд на ванну, эту старомодную бадью на ножках в виде когтистых лап, которую Патрик ненавидел, а я жаждала всеми силами души.
Внизу, на кухне, было восхитительно тепло. Нагретый воздух потоком струился вверх из открытой решетки в полу – прямо под кухней располагалась отопительная печь. Минут через двадцать я наверняка должна была бы вспотеть, но пока просто упивалась жарой. А еще наслаждалась видом полок, ломившихся от остатков еды со вчерашней вечеринки, – все было разложено по пластмассовым контейнерам и аккуратно расставлено в соответствии с размером и формой. Работа Патрика. Я могла лишь догадываться, до которого часа он не ложился спать, наводя порядок, прежде чем Тедди заставил его отправиться в кровать. Большим плюсом чистоплотности моего друга было то, что я могла не сомневаться: ничего из этой еды не спровоцирует у меня пищевое отравление. Патрик был ярым сторонником торжеств со шведским столом, который был сервирован холодными или горячими блюдами – в зависимости от ситуации.
Вонтоны с начинкой из курицы, эти маленькие мерзавцы, призывно смотрели на меня, даже не пытаясь притворяться, будто не знают о моем намерении сбросить несколько фунтов. Я еще могла проигнорировать шоколадный торт, но только не эти небольшие китайские пельмешки, это жирное кисло-сладкое совершенство. Я вытащила из холодильника контейнер, потом обернулась, чтобы поставить его на стол, – и чуть не налетела на чей-то голый торс.
Контейнер с вонтонами ударился об пол и отскочил в сторону. От неожиданности я закричала. Громко.
Алекс Кеннеди улыбнулся.
– Черт, а ты – красивый, – вдруг выпалила я.
Алекс удивленно моргнул, его улыбка стала еще шире.
Он скрестил руки на своем просто идеальном, превосходном обнаженном животе.
– Спасибо.
Я подумала о том, чтобы наклониться и поднять свой завтрак, но так я бы оказалась прямо у его ног, а это было совсем не тем местом, где мне хотелось бы очутиться. По крайней мере, не после вчерашней ночи и того, что я видела.
Алекс бросил взгляд сначала на контейнер, лежавший у пальцев его босых ног, потом – на меня. Наконец, он нагнулся и сам поднял коробку с пельменями.
Все вышло наоборот, и это Алекс у моих ног? Очень приятно, в самом деле.
– Благодарю. – Я забрала контейнер и протиснулась мимо него, чтобы поставить еду в микроволновку. Потом оглянулась через плечо: – Хочешь?
Алекс рассмеялся, покачал головой и сделал шаг назад. И вдруг я осознала нечто забавное, нечто странное. Неужели ему… неловко?
Мне было привычно обнаруживать полуголых мужчин на кухне Патрика на следующее утро после вечеринки. Правда, я никогда не подглядывала ни за кем из них, ублажаемых чьим-то ртом, а затем не вспоминала об этом, доводя себя до оргазма – о чем герой моих грез даже не догадывался.
– Я – Алекс. Патрик разрешил мне перекантоваться здесь ночь.
– А я – Оливия, – отозвалась я и смолкла, ожидая реакции. Он и глазом не моргнул.
– Приятно познакомиться, Оливия.
Алекс прокашлялся и немного покачался на пятках. Пальцы его босых ног были столь же восхитительны, как и все остальное. Только сейчас я заметила на нем пижамные штаны с выбитыми на ткани мордочками кошечки из мультика «Хелло Китти» – полинявшие брюки, которые, очевидно, очень любили и часто носили. Они скрывали больше Алекса, чем моя футболка до середины бедра – меня, и я предпочла бы сейчас быть в халате или на худой конец в свитере, хотя больше не мерзла.
Я снова взглянула на штаны.
– Миленькие.
Алекс рассмеялся, посмотрев на пальцы своих ног. Взор, который он поднял на меня, был удивленным, смущенным – но не сильно, совсем чуть-чуть.
– Спасибо. Мне их подарили.
Микроволновка звякнула, и я вытащила оттуда контейнер, протянув своему новому знакомому.
– Уверен, что не будешь?
Алекс покачал головой, хотя кончиком языка задумчиво тронул нижнюю губу, словно хотел попробовать содержимое подогретой коробки.
– Думаю, мне лучше подкрепиться овсянкой.
Я вытащила из ящика вилку и воткнула ее в вонтон с куриной начинкой.
– Пожалуйста, только не говори мне, что собираешься вызвать во мне чувство вины, потому что я не расположена бежать полторы мили в такую рань.
На сей раз его смех зазвучал не так наигранно, более искренне.
– Черт, нет. Я не собираюсь бегать. Не в такую погоду, по крайней мере. Или, ладно… вообще никогда.
Я проглотила кусочек бесподобной вкуснятины.
– Слава богу.
Я снова подошла к холодильнику, чтобы взять апельсиновый сок. Тедди постоянно делал свежевыжатый сок и никогда не оставлял кувшин пустым. Я вытащила сок и предложила Алексу. Он кивнул. Схватив пару стаканов и поставив их на стол, я налила сок. Выражение лица Алекса было таким, что мне захотелось проверить, не застряло ли что-нибудь в моих зубах или не свисает ли нечто из моего носа.
– Что?
– Ничего, – сказал Алекс. – Просто…
Я уселась за кухонным столом и махнула ему, приглашая устроиться рядом. Он потянулся к стакану сока и сделал глоток. Я ждала ответа.
– Просто – что? – не выдержала я, когда Алекс молча застыл на месте.
– Патрик не упоминал, что здесь остался на ночь кто-то еще. Только и всего.
– А! – Я вонзила вилку в очередной китайский вонтон, который, конечно, не следовало запивать апельсиновым соком. Впрочем, это было совершенно не важно. – Он и мне не говорил, что ты останешься здесь. В сущности, он посоветовал…
Разговор явно не клеился, мы оба словно язык проглотили.
Вопросительно изогнув бровь, Алекс расслабленно откинулся на своем стуле. На кухне было тепло, но он по-прежнему сверкал голым торсом, и его кожа покрылась мурашками. Я вдруг представила, как наклоняюсь над столом, чтобы облизать соски Алекса, и этот мысленный образ заставил мое тело вспыхнуть жаром – который обрушился на меня совсем не из пыхтящей под нашими ногами отопительной печи.
– Что посоветовал? Скажи мне! – Самоуверенный мужчина, которого я видела вчера вечером на вечеринке, тот, который так привлек мое внимание, вдруг вернулся. Его сладкий голос таял, будто вязкая карамель на мягком мороженом. Я все еще хотела облизать это лакомство…
– Он посоветовал, – ответила я Алексу, старательно рассматривая свою еду, чтобы не смотреть на него, – избегать тебя.