Исследователи пещер были одеты в сухие гидрокостюмы и вооружены дыхательным аппаратом «Подводник» со шлангами, для прочности армированными стальной проволокой. Снаряжение дополняли электрический водолазный фонарь, компас (питомцы МАИ предпочитали пользоваться авиационным компасом) и страховочный трос длиной около пятидесяти метров, который одновременно служил телефоном — подергивая его, можно было передать несколько основных сигналов, — а также помогал при лазании через камни и служил путеводителем при возвращении на поверхность.
Следующий на очереди спуск — в пещеры Кизил-Коба. Уже не один год работала здесь Карстовая экспедиция Академии наук Украинской ССР. Почти все подземные галереи и дворцы Кизил-Коба были основательно изучены и нанесены на карту. «Белыми пятнами» оставались только сифоны и другие полости, недоступные для спелеологов.
Проведенные ранее украинцами исследования с окрашиванием воды подтвердили предположение ученых о том, что в пещерах скрыто несколько неизвестных подводных ходов. Был даже составлен вероятный план их.
Аквалангисты прежде всего занялись сифоном, расположенным в подземном холле, названном Академическим залом. Жерло сифона находилось примерно в трехстах метрах от входа в пещеру. Пробраться сюда самим и доставить снаряжение оказалось столь же трудным делом, как штурмовать горный пик.
Путь преграждали обвалившиеся глыбы, больно задевали плечи и головы путников сужающиеся ходы. Кое-где приходилось пробираться сквозь густую грязь или же кланяться, чтобы не удариться о свисающие сверху острые выступы скал. Очень труден был переход через Горло Шаманского — узкий зет-образный излом.
Чтобы не повредить и не загрязнить легочные автоматы аквалангов, их снимали и бережно перебинтовывали. Каждый акваланг несли двое. Если падал один аквалангист, другой спасал прибор от удара. Надо сказать, что, строго соблюдая предосторожность, удалось благополучно пронести все оборудование. В дальнейшем не стали разбирать акваланги, а только тщательно пеленали их.
В левом крыле Академического зала лежало небольшое озеро, заканчивавшееся сифоном, уходящим в глубь земли. Отсюда аквалангисты и начали свои изыскания в пещерах Кизил-Коба.
Очень удобным для спуска оказался правый берег подземного озера. Первый аквалангист облачается в гидрокостюм и, взяв страховочный конец, уходит в воду. Сифон с пологим дном. Это облегчает продвижение. Так удается пройти тридцать метров. Затем свод пещеры сильно сузился, пришлось возвратиться назад.
Следующим на пути аквалангистов оказался сифон с загадочным названием «Трехглазка». Исследования шли своим чередом…
Советские аквалангисты не отстают от своих зарубежных коллег. Об этом свидетельствует немало медалей, завоеванных ими в международных соревнованиях.
На чемпионате Европы по подводному спорту, проходившем в августе 1967 года на озере Лаго-Маджоре в Швейцарии, наши спортсмены завоевали две золотые, одну серебряную и две бронзовые награды.
Однако главное не медали, а научные исследования, выполненные «племенем ластоногих».
На дне Черного моря и озера Иссык-Куль аквалангисты обнаружили остатки древних поселений человека. В Аральском море аквалангисты помогли нанести на карту рельеф дна. На Тихом океане они обследовали обширные акватории промысловых водорослей и моллюсков.
На Белом море помогали в сооружении первой в СССР приливной гидроэлектростанции. Сняли десятки фильмов о подводном мире, о жизни дельфинов, осьминогов и рыб. Всех добрых дел, конечно, невозможно перечесть!..
Случалось бывать и в далекой Антарктиде. Взрывчаткой пробивались лунки, и ученые в аквалангах, как тюлени, скрывались под водой. Участники южнополярной обсерватории Мирный биологи Михаил Пропп, Евгений Грузов и Александр Пушкин несколько десятков раз спускались с аквалангом под лед.
Погружения в Антарктике требовали особой осторожности и мастерства.
Вот что произошло во время одного из таких спусков, о котором рассказывает Пропп:
— Я страховал Пушкина. Вдруг конец передал трехкратный сигнал подъема. Несколько быстрее, чем обычно, я стал выбирать конец. Сигнал между тем повторился, Саша просил ускорить подъем. Тут уже были все основания для беспокойства, и я стал тащить веревку что есть сил.
Мы увидели Сашу еще под водой, из дыхательного автомата вырывалась струя выдыхаемого воздуха. Значит, он по крайней мере был жив и дышал. Почти в ту же секунду Пушкин высунул голову из воды и мгновенно сорвал с себя шлем. Он дышал часто и тяжело. Плечи, руки, грудь водолаза, дыхательный автомат акваланга — все покрывала какая-то светло-пурпурная переливающаяся масса. Мы не сразу догадались, что это такое, и только через несколько секунд я понял, что перед нами большой осьминог.