— Ты что же, мерзавец, сделал? — в ужасе закричал я.
— Успокойся, папаша, — ухмыляясь, цинично оборвал меня парень. — Уж больно сильно она у тебя брыкалась, домой очень хотела, орала и отбивалась, а нам этого не надо. Короче, гони бабки и забирай свою телку, правда, я тут ее пару раз трахнул, но ты не переживай, она честно сопротивлялась и даже меня укусила.
— Скоты. Вы же не люди, вы скоты мерзкие, молодые скоты! — кричал я, плохо соображая.
— Ты это, папаша, брось, — встрял и Денис. — Давай деньги и забирай Линду.
— На кой черт она мне такая нужна?! Испортили бабу, вот и берите ее сами, а я платить за нее не намерен.
— Что?! — зверея, зашипел Денис. — Да я сейчас у тебя не пятнадцать процентов, а все бабки вытряхну, забирай свою шлюху, козел.
— Конечно заберу, — сообразив, что допустил ошибку, сдался я. — Куда ж я ее дену, не вам же, скотам, ее дарить.
— Ну и отлично! — сразу же успокоился Денис. — Цибик, это дело надо обмыть. Двое суток не пил, все папашку сторожил. Бухло еще есть?
— А куда ему деваться? — оскалился парень и достал непочатую бутылку. — Кидай кости в кресло, папаша, обмоем сделку.
— Я пить не буду, — опрометчиво отказался я.
— Как это не будешь? — возмутился Денис. — Может быть, последний раз видимся. Нехорошо так расставаться с друзьями. Друзья могут обидеться, хрюкальник начистить и отобрать все баксы.
— Ладно, наливайте, только немного, — сдался я, усаживаясь в кресло.
— Налью сколько положено, а ты пока отсчитай бабки.
— Отсчитаю, если твой товарищ выйдет на кухню.
— Без базара, Цибик, цыц под лавку.
Когда он ушел, я вытащил пачку стодолларовых купюр и, разорвав ее, хотел отсчитать себе десять бумажек. Неожиданно с ножом в руках из кухни выпрыгнул парень. Оттолкнув Дениса, он кинулся на меня. Я едва успел сунуть руку в карман и выстрелить. Парень выронил нож, в испуге отшатнулся, и я увидел, как рухнул Денис. Он упал на спину, загораживая проход. И вот тогда-то я и увидел, что пуля вошла ему в лоб над правым глазом. Испуганный Цибик закрылся в спальне, а Линда начала громко смеяться и хлопать в ладоши. Наверное, это и было последней каплей. Уже мало что соображая, я зачем-то сбросил свою простреленную куртку и в одном пиджаке помчался вниз по лестнице.
— Вниз по лестнице? Почему?
— Не знаю. Наверное, от страха старался поскорее сбежать с места преступления.
— Это понятно, но ведь быстрее лифтом?
— Да, но… Я не знаю, наверное, он был занят. Погоди… Я вспомнил. От лифта я и бежал. Точно, теперь я это хорошо помню. Когда я выскочил из квартиры, он как раз остановился на нашем этаже, и вот-вот должна была открыться дверь. Именно от этого я и бежал. И еще, когда я был уже на втором пролете, я видел, как вслед за мной выскочил этот Цибик, но преследовать меня он почему-то не стал.
— Ты можешь это объяснить?
— Погоди, мне кажется, но я не уверен. В общем, я думаю, его остановили.
— Кто это мог быть?
— Затрудняюсь сказать.
— Этого Цибика ты когда-нибудь раньше встречал?
— Нет, в тот день я видел его в первый и последний раз.
— Опиши мне его внешность.
— Да ничего особенного в нем не было, среднего роста, среднею телосложения. Я бы, наверное, и сейчас прошел мимо него и не узнал. Серенький какой-то. А что по правде с Линдой случилось?
— Повесили ее, уже мертвую. После того, как вкатили сумасшедшую дозу героина.
— Скоты, это он сделал, больше некому.
— Наверное, ну что же, спасибо за информацию.
— Прощай, только расстегни меня, будь добр.
— Это сделает Жанна, я с вашими штуками обращаться не умею.
— Не надо Жанны! — заорал Стригун, и под этот протестующий вопль я вышел.
Моя телохранительница времени даром не теряла. Разыскав в глубинах стригуновского дома спортивную сумку, она с любовью перекладывала в нее деньги. Так что мое появление она восприняла без должного восторга.
— Поехали, Джамиля, я сделал все, что мне нужно.
— Значит, дело за мной, берите деньги, садитесь в машину и ждите меня.
— Может, не надо? — слабо запротестовал я.
— Уходите отсюда к черту, — впервые разозлилась она. — Вы думаете, это очень просто? Все равно как выпить стакан водки?
— Нет, я так не думаю. — Устало махнув рукой, я поплелся вниз по лестнице. — Про тех, что в подвале, не забудь, они тоже, наверное, видели номера машины.
Забравшись на заднее сиденье, я ждал выстрелов. Их, по крайней мере, должно было быть четыре. Сначала один для Стригуна, а потом, через паузу, еще три для его прислуги. Господи, и что за зверства стали твориться в нашем Датском демократическом королевстве, страшно подумать, и лучше быть от этого подальше. Я прекрасно понимал, чем вызваны действия Джамили, другого выхода у нее просто нет, но все нутро активно этому противилось. Кстати, почему так долго? Или перед тем, как отправить их на тот свет, она решила отслужить по ним заупокойную? Неприятная процедура. Наконец-то глухо бухнул первый выстрел и почти следом второй. Господи, прими на Небеси раба своего Анатолия.
Сейчас, по моим подсчетам, она должна была спуститься вниз и устроить там маленькую подвальную казнь, но почему-то со стригуновской майкой в руках она вдруг появилась сама. Ни слова не говоря, села за руль, завела двигатель, и мы тронулись в путь. Только спустившись с горных серпантинов, она остановила машину и нарушила молчание:
— Сейчас ночь, даже скорее утро…
— Без пятнадцати четыре, — уточнил я.
— Паскудное время, на дороге полно голодных гаишников, и они вовсю сейчас шмонают машины. Ищут в основном наркоту, но и от денег не откажутся. Лучше бы нам переждать это время, но его у нас мало, поэтому нужно ехать.
— Так поехали, чего мы ждем-то!
— Ничего, просто я хотела вас предупредить и хорошо бы переложить деньги в багажник.
— Какая разница, если будут шмонать, то найдут и там. А может, лучше подождать? Куда нам теперь торопиться? Не побегут же за нами твои покойники?
— Нет покойников, — как-то равнодушно глядя в одну точку, ответила она. — Покойников нет, а проблемы возникли.
— То есть как это нет? Что же ты, по мишеням упражнялась?
— Нет, я его телохранителям прострелила руки. Я спросила у них, куда стрелять — или в руку, или в голову, они попросили, чтобы я стреляла в руки.
— Господи, да объясни ты толком, я ничего не понимаю.
— А что тут понимать, не смогла я замочить Стригуна, он бился в истерике, плакал и молил меня о пощаде. Тогда я пристегнула его вторую руку к кольцу, взяла еще денег и пошла в подвал. Прострелила мужикам руки, чтобы еще долго не могли открыть дверь, и вышла наружу. Вот и все.
— Час от часу не легче, а как же твои родные, сама ведь говорила…
— Для этого и взяла еще денег, пусть немедленно куда-нибудь уезжают.
— Ты ненормальная.
— Наверное. Баба она и есть баба, вы были правы.
— Но хоть закрыла-то ты их надежно?
— На мой взгляд, надежно, а там кто его знает.
— Что и говорить, с тобой, Джамиля, не соскучишься. Поехали, будь что будет.
В темноте, на освещенной трассе, пост ГАИ был виден издалека. Кроме милицейской машины, возле него стояла «десятка», которую дружно шмонали три мента и собака. Внутренне напрягшись, я поправил чертову сумку и приготовился к самому худшему. Но на этот раз Бог миловал, нас даже не удостоили вниманием, видимо, у сотрудников и без нас было вдоволь пищи. Повеселевшие, мы покатили дальше, надеясь оставшиеся десять километров проехать также непринужденно.
— Так ты говоришь, Стригун молил и плакал?