Охотники уверенно направили сани к одному из ущелий и скоре выбрались в широкую долину. По ней олени бежали еще два дня, а потом вожак плосконосых остановил нарты и показал Суру на полночь.
-Полдня вперед дорога Бер. Виах ждать здесь. Ты идти тропа и вернуться, мы ждать.
-Дух лося не оставит тебя. Храбрый Виах. - Юноша приложил руку к сердцу. - Я не заставлю вас ждать долго. Два дня и я вернусь.
Юноша взвалил на спину мешок с припасами, с поклоном принял подаренное охотниками копье и двинулся в путь. Ему не нужно было искать дорогу. Два острых зубца столпов Бера виднелись над верхушками скал.
Переночевал Сур в крохотной палатке, обложив ее снегом. Он зажег огонек в плошке, и тот вскоре согрел прибежище путника. Утром юноша свернул кожный навес и, надев на ноги плетенки снегоступы, двинулся дальше. Но не успел пройти и двух десятков шагов, как впереди увидел большую белую тушу. Белый медведь стоял и глядел на человека, поспешно скинувшего мешок и выставившего перед собой каменное острие копья. Потом повернулся и ушел.
Вскоре долина кончилась. Впереди был обрыв. Внизу виднелось ущелье, затянутое серой дымкой. Дорога ветра. В конце его вздымались в хмурое небо острые иглы столпов Бера. Солнце еще не прошло и половины своего короткого пути. Сур остановился на краю обрыва. Присмотрел подходящий камень и, смахнув белую шапку, вынул из мешка осколок радуги.
Там, за ущельем, крылось начало дороги братьев Круга и Воронов. И прежде чем идти и задавать вопросы, нужно подумать. Нужно сложить осколки памяти, словно кусочки разбитой мозаики.
Огонь в плошке погас, погасла и радуга вокруг осколка. Жир выгорел до дна. Но трое не исчезли, они остались рядом со мной. Бережно заворачиваю прозрачный камень в шкурку и прячу в мешок. Я обещал вернуть его в целости
Теперь я знаю, почему мать змей стремилась уничтожить последнего брата Круга. Только двое – Волк и Ворон могут закрыть тьме дорогу в солнечный мир, не оставляя следов, не торя новых троп в молочном тумане опаленных берегов. Только Йельен может помочь Юкену сбросить плоть. Только он, хранитель ключей.
Встаю с камня. Пора. Уже время. Серебряное блюдо луны вползает на небосвод. Спускаюсь вниз по уступам. Передо мной пелена тумана. Вхожу в нее. Мальчик, охотник и зверь идут рядом.
Невидимые валы разбиваются о каменный берег. Рокот прибоя оглушает. Здесь, у Врат, все обретает истинный облик. Трое сливаются со мной, и я уже не могу понять, кто я, волк или человек. Впереди все ярче сверкают белизной столпы врат Бера.
Белый волк осторожно ступает по свежему снегу. Перед ним припорошенные гранитные ступени. Зверь поднимается по ним и выходит на широкую террасу. Повсюду лежат обломки рухнувших квадратных столбов. Даже по источенным морозом и временем осколкам видно, сколь грандиозна была неведомая колоннада. Остатки оснований огораживают дорогу ветра, двумя ровными рядами уходя к подножию врат. Ветер дует навстречу, гоня по гладким плитам поземку.
Зверь бредет по каменному полю меж колоннами, чертя своими следами единственную строчку на безмятежной белизне. Бледный лик Атес висит меж каменными иглами столпов Бера. На старом серебре проступают фигуры медведя, волка у его бедра и птицы на плече. За линией врат поле кончается провалом. Дальше только воды белого моря, последний берег. В синей бездне свивает бесконечные кольца вьюга.
В центре, перед провалом, стоят два камня высотой в рост человека, два изваяния: лежащий мраморный волк и сложивший крылья черный агатовый ворон. Живой зверь взбирается на спину своего изображения и опускается на живот, уложив морду на лапы. Слева слышится хлопанье крыльев, и он поворачивает голову. На соседний камень опускается черная, как ночь, птица. Лунный свет покрывает ее перья серебряной пылью. Берюк едва заметно кивает, приветствуя.
Волк и Ворон молча смотрят вперед, в проем Врат. Они ждут.
Конец