Перед землянкой на широких полосах лыка лежало то, что Зоул не раз сам ловил и добывал вместе с другими соплеменниками - раковины и сушеная рыба, панцири черепах, ягоды и коренья. На перекладинах висели медово-желтые шкуры косуль и полосатые енотов, пернатые шкурки птиц. Но самое ценное - это несравненная голубая краска в маленьких ракушках, которую женщины племени готовили из рыбьего клея, жира, синей глины и мягкого голубого камня, что встречались только в окрестностях поселка Кайр. Как они ее делали, не знали даже мужчины. Эта краска да еще зеленоватые камни из прибрежных утесов птичьего мыса были главным богатством племени и ревниво охранялись. Не однажды в голодные годы они спасали своим владельцам жизнь, обмененные на сушеную рыбу, зерно и орехи.
Едва заметив юношей, старик вскочил, и, опершись на палку, поспешил навстречу гостям.
-Ладонь Матери Всех над тобой и твоим родом муд... - начал обычное приветствие Савин, но старик перебил его на полуслове и затараторил:
-Добра Мать Всех. Добра к нам. Каких гостей послала мне сегодня, а я старый слепой крот и не вижу. Зимер, медвежонок, как ты подрос, да и в плечах раздался. Ну, вылитый отец, пусть земли вечного лета будут к нему добры... И ты, Савин, совсем красавцем стал. Наши девки тебе, поди, проходу не дают... ну да ничего, немного им терпеть, - хитро подмигнул юноше старик. - И ты подойди, подойди, Зоул, ведь так тебя прозвали наши сорванцы. Ты не помнишь меня? Да проходите, проходите, свежие лепешки как раз поспели. Ну, говорите, говорите, что нового в наших пещерах? Давно я там не был, давно. Уж почитай больше десятка лун. Говорил я Гуору, говорил, найди, кого помоложе, вместо меня, так нет же, опять старика отправил. А вас, значит, пораньше, до старших… Ну, идите, идите внутрь. - И хозяин затолкал всех троих в землянку.
-Вот и хорошо, вот и славно - бормотал старик, рассаживая соплеменников на бугристые кряжи вокруг очага, обложенного плоскими окатышами, на которых исходили ароматным паром аккуратные румяные круги из зерна и орехов. - Больше мудрых, крепче племя. Густой лес буре не свалить, нет, не свалить. - Тут он вдруг запнулся, но сразу же вновь затараторил: - Да вы ешьте, ешьте, не слушайте меня, старого болтуна.
Юношам досталось по куску вяленой рыбы с лепешкой и Зоул, повинуясь спазмам голодного желудка, вгрызся в хрустящую корочку.
Пока гости набивали животы, в жилище протиснулся Стоир, один из четверых охотников Кайр, хранивших меновые запасы и покой поля, выполняя волю совета племен. Едва передохнув, Зоул с Савином отправились бродить по рядам палаток под его присмотром, вновь окунувшись в пеструю толпу, плескавшуюся меж холмов. Только Зимер остался в землянке, сославшись на усталость, но вскоре, передав старику свое тайное послание, присоединился к спутникам. С видом опытного мужчины он деловито и обстоятельно рассматривал выставленное оружие. Восхищенно восклицая, брал в руки бесценные зеленовато-медовые бронзовые ножи, отполированные до зеркального блеска, поднимал тяжелые топоры из серого слоистого камня, трогал широкие, как лист водяной звезды, обсидиановые наконечники копий, мерцающие нефритовые лезвия, украшенные резьбой и камнем древки и рукояти из прочного дерева.
Савин изредка задерживал свой взгляд на луках и тетивах, и охотно останавливался у пестрых иноземных одеяний, блестящих рассыпчатых мехов и украшений - амулетов из меди и камня.
Зоул смотрел вокруг с интересом, но ни одна вещь не тронула его сердца желанием владеть. Он чувствовал, вскоре предстоит продолжить путь, в котором они будут только обузой.
Стоир откровенно скучал, коротко отвечая на вопросы юношей. Все вокруг было ему не в диковинку и набило изрядную оскомину. Охотник тосковал по родным лесам, своей землянке, подруге и ее костру. Он ждал дня, когда лодки старейшин, спешащих на большой совет, привезут ему смену. В тех же лодках прибудут старшие из матерей, еще до рассвета принесут дары в святилище, а на рассвете тень морского пальца ляжет меж холмов, так похожих на женские груди и достигнет острием трех камней. От первых лучей родившегося из моря Жара Небес в красной чаше Томэ возгорится чистый священный огонь. Возвращаясь домой, охотник станет охраной для частицы этого пламени, унесенного женами Кайр из святилища, чтобы вновь возжечь свои очаги.