Юноша схватил неподвижное тело за тугие косы, и сбросил с себя. С трудом встал, отряхнув лесной мусор.
Меж липкими пальцами что-то зашуршало. Он поднес их к узкому лунному лучу и рассмотрел прозрачную, покрытую сетчатым узором, ленту, заляпанную алыми пятнами - обрывок змеиного выползка.
« Ты отомщен, младший брат » - юноша, стряхнул с пальцев смятый комочек кожи.
У соседнего дерева продолжалась схватка, но никто не добился успеха. Слышались рык и яростные гортанные выкрики.
Опомнившись, Зоул бросился бежать в глубь леса.
« Довольно, братья, - бросил он мысль в лесной сумрак, - уходите, охота окончена. Я вернусь, я найду вас... »
Возбуждение спадало, нить, связывавшая зверей и человека, рвалась, но он еще успел почувствовать, как четыре волка, увернувшись от стрел, невредимыми скрылись в темноте.
Юноша бежал все медленнее. Пот, вестник усталости, обильно проступил на спине, на лбу, залива глаза. Где-то здесь должна быть вода. Волки передали часть своей памяти старшему брату. И ручей действительно нашелся. В его струях Зоул смыл с рук и одежды чужую кровь, очистил лицо от пота ледяной влагой и, обжигая холодом горло, долго, с наслаждением, пил. Потом сел, привалившись спиной к стволу белотала, и долго глядел в ночь. Он уже не чувствовал серых спасителей. Почему они пришли ему на помощь? Почему змееволосые хотели его смерти? Неприступная стена забвения надменно ухмылялась его потугам вспомнить.
Отдышавшись, юноша прошел вверх по ручью, сделал петлю, пересек свои следы и вновь вернулся к воде. Теперь он был почти уверен, что враги не последуют за ним. Еще немного спустился вниз вдоль русла, и повернул на полночь, туда, где должен стоять Дом Матери Всех. Зов каменного великана умолк, когда море скрылось за холмами, и теперь Зоул все явственнее ощущал новый, неведомый ранее отзвук силы, иной, не холодной и отстраненной мощи Морского Пальца, но мягкой, всепроникающей и всепоглощающей, манящей безмятежностью и утешением. И он, словно по ниточке, пошел к ее источнику.
Вскоре он достиг опушки леса, края обширной пустоши с громадным темным горбом холма посредине. Выше на черной глади, припорошенной звездной мукой, вытянулись мерцающие белые перья облаков. На них четко вырисовывалась каменная громада храма с алой вертикальной щелью входа меж двух огромных камней, накрытых сверху третьей, столь же массивной, плитой. Внутри в каменной чаше горел неугасимый костер. Перед рассветом его погасят прислужницы, чтобы первые лучи восставшего из вод небесного огня, проникшие сквозь узкий проход возродили его вновь.
От холма и шел тот едва ощутимый отзвук силы.
Зоул уже решился было выйти на поляну, но рядом, почти над головой, ухнула сова, легкий ветерок тронул волосы и в ушах прозвучал мягкий бесцветный, словно шорох сухой травы, голос.
«Не туда... вдоль леса... где терн...»
Зоул оглянулся, посмотрел по сторонам и, пожав плечами, пошел по краю пустоши. С другой стороны холма, там, где лес начал взбираться на пологий закатный склон, под кронами редких дубов и, правда, густо разрослась колючая лесная слива, увешанная мелкими пахучими плодами. Осторожно раздвинув ветви, Зоул смело шагнул в заросли.
И вновь остановился.
За плотной стеной кустов скрывалось темное устье пещеры - округлая дыра в травяном покрове холма. Из нее тянуло едва ощутимым теплом, нежными незнакомыми ароматами. Но ни единого лучика, ни малейшего намека на свет. Зоул вытянул перед собой руку и почувствовал, невидимую бесплотную преграду.
-Входи, - прошелестел ветром в ветвях тот же бесцветный голос, - тебя ждут.
Невидимая завеса расступилась, и юноша шагнул вперед в объятья холодной, но сухой до колкости черноты. На мгновение сжало сердце, перехватило дыхание, и он очутился в округлой пещере, просторной и теплой. Узкий зев входа остался позади, отрезав завесой мрака слабый лунный свет и шорохи летнего леса.
Масляные светильники в медных треножниках заливали медовым светом стены, увешанные шкурами и коврами из шерстяных нитей. С потолка свисали гирлянды трав и кореньев, непременные спутники всех ворожей. Песчаный пол устилали свежие рогожи.
У входа чуть дымился глиняный очаг с горшком над рдеющими углями. Сизая струйка нехотя ползла в неприметную щель потолка. Посредине возвышался заставленный разной хозяйственной утварью стол, из целой дубовой колоды. В каменных нишах, на столе и шнурках стояли и висели бесчисленные статуэтки Матери всем, и Небесного лося, Девы рассвета и Лебедя, Медведя, Лосося, Выдры, Гагары и даже Подземного змея и Морского ящера. Взгляд сразу зацепился за кусок разрубленного пополам диска в локоть ширины, висящий на стене. На ободе уместились три растущие луны и звезды в окружении спиралей и точек. Центр поля был измят. Там лишь угадывалась часть какой-то фигуры. Левее раскинула крылья выдавленная в покрытом зеленой патиной металле птица.