Вдруг тело слуги Апсуса окутал ослепительный голубой свет, теперь среди врагов метался снежно-белый зверь, даря мгновенную смерть заблудшим детям Ллуга. Перед глазами мальчика снова поплыли круги, и он провалился в глубины забытья.
Сур, Сурат, очнись. - Учитель тряс его за плечо. - Все кончено. Вставай. У нас много дел, нужно успеть до заката.
Глава 3. Река и мост.
Вновь рывок живой пряжи обжег ладонь. Картина развалилась на сияющие искры и прожилки. Они закружились в бешеном хороводе, вырисовывая и вновь смывая смутные картины. Белые камни на холме, мертвый волк, черный мост над рекой. Нить, извиваясь, повлекла человека вверх, но неожиданно даже для самого себя Сур воспротивился. Он помнил, он знал, что еще не увидел что-то важное и, сжав жилку в кулаке, рванул изо всей силы, заставив остановиться. И цветная пряжа испуганно и послушно соткалась в черное небо с россыпью звездных искр, теплое пламя костра и двоих, греющихся около него путников.
Огонь весело плясал над сухими ветками, почти не давая дыма. Сур сидел у очага рядом с учителем. День уже истаял за окоемом, и яркие глаза ночи смотрели с черного, как кожа речной змеи, неба.
Мертвая крепость высилась неподалеку темным холмом. Еще до сумерек лекарь с учеником предали земле безымянного служителя Апсуса и еще шестерых жрецов, найденных в храме, исполнив над погребением короткий обряд. Татей просто стащили в одну из глинобитных построек, и обрушили уцелевшую стену.
Путники не стали ночевать в разоренном селении. У самой границы полей нашлась крохотная хижина без крыши, но с очагом. Лекарь бросил в огонь смоляной шарик и, дождавшись, когда серый сторож дымными клубами затаится в траве вокруг стен, сел напротив мальчика.
-Ты веришь мне, Сурат?
-Да, учитель, – доверчиво глядя в глаза мужчины, ответил мальчик.
-Ты поверишь, если я скажу – все, чему тебя учили, ложь?
-Да, учитель.
Ну что ж, времени у нас немного, не будем ходить по околицам. Ты знаешь, как устроен наш мир?
Да, учитель, отец часто звал в дом аэдов. Они пели, как пресветлые боги творили мир, как Ллуг победил чудовищного...
Сказки, - недовольно пробурчал Астер, глядя под ноги - наши старые сказки. А ты сам пытался понять... Неужели тебе достаточно этих наивных историй? Неужели ты верил, что звезды могут быть искрами от Огненного щита Ллуга, не удивлялся, почему за Щитом не видно колесницы?
Да, учитель, - потупившись, пробормотал Сур, - но разве можно... не верить священным песням. Ведь сам Лирен, певец небес, сложил по велению пресветлого...
Лирен... - губы служителя Апсуса тронула ироничная усмешка. – Если бы ты только знал... но после, это после. - Лекарь положил ладони на плечи ученика, заглянув в глаза. – Я был прав. У тебя пытливый ум. Недаром судьба возложила выбор на тебя.
Какой выбор, учитель?
Узнаешь в срок. А теперь послушай и запомни. Всю жизнь тебя учили - мир неизменен. Воля богов движет им. Но все и сложнее и проще. Мир живет сам по себе. Ему не нужна чужая воля для жизни. Он сам живое существо. Даже боги всего лишь странники на его путях. И мир не безбрежен. За тонкой тканью скорлупы лежит Тьма изначальная. Там, где скорлупа дала трещину, она находит дорогу в мир живых... У нее много обличий. Это и мор, и чудовища, и вражда, и войны, и еще многое из того, что противно законам солнечной обители. Мир защищает себя. Тьма, пробившись через скорлупу, вязнет, как в киселе, в окраинном тумане, молочной стене у Опаленных Берегов. Тьма не может найти тропинку и сочится тысячею тонких струек сквозь Молочную стену, разъедая порядок вещей, выводя под свет Огненного щита свои противные жизни порождения. Пока кто-нибудь не заткнет трещины, не встанет у нее на пути. Мне и моим братьям выпала доля стоять на страже пределов мира, латать прорехи. И ты можешь со временем стать одним из нас. Увидеть то, что не дано простому смертному? Хочешь этого?
Спокойный голос лекаря изгонял страх и сомнения, наполнял сердце отвагой. Голос, которому Сур уже привык безоглядно доверять.
Да, учитель – теперь мальчик чувствовал только радостное возбуждение – да, хочу.
Тогда, Сурат-ал-Латэр, расскажи мне, что ты видел в храме Апсуса? Что испугало тебя?
Я видел... - мальчик закрыл глаза, вспоминая. Выныривая из недр памяти, перед ним прошли картины последних мгновений боя и голубая вспышка и... – Но, учитель, - воскликнул он возбужденно - я видел волка, белого волка! Разве это не морок, учитель? - и уже почти шепотом со страхом в голосе: - Это был ты, учитель.