Это был я. – Кивнул Астер и, увидев испуг в глазах Сура, добавил: - Не нужно боятся меня. Стоящим на страже мира даны многие силы. Я остаюсь собой в любом обличии.
Лекарь снова принялся рассматривать глиняный пол у себя под ногами. Сур сидел молча, ожидая продолжения. Наконец учитель снова заговорил. Но теперь в голосе слышалась боль потери.
Я шел по следам брата. Мы почувствовали трещину. Он ушел на поиски и пропал. Мы разминулись. Я не успел, не успел совсем немного. Он спешил назад. Его тропа оборвалась во владении твоего отца. Может быть, ты видел белого волка?
Вопрос застал ученика врасплох.
Да, учитель, я видел волка.
Где ты нашел его? - В голосе лекаря вдруг зазвучал интерес и волнение. Столь сильное, что мальчик даже удивился. – Там был кто-нибудь еще, кроме волка? Он что-то сказал? Что?
Нет - голос Сура испуганно задрожал. - Он просто лежал... Потом умер... И больше ничего. Мне стало страшно... я убежал...
Астер разочарованно вздохнул, потом снова стал спокойно-бесстрастным, как и всегда.
Ну что ж, значит, так сложились узлы судьбы. Завтра мы пойдем к Белому Камню. Он стоит на соседнем холме. Его собратья бесчисленны. Они - узлы сети, наброшенной на лик земли, по невидимым жилам течет сок жизни. Каждый камень не только узел, но и путь. Путь к кромке мира на Опаленные берега и к любому из своих близнецов. Путь, на который нельзя вставать до крайней, смертной нужды. Туда ведет след. Там найдем ответы.
Утро выдалось солнечным и ярким. Казалось, на мгновение в северные земли вернулось тепло и очарование поздней весны с ее пронзительной зеленью и голубизной. Теплые лучи быстро слизнули с травы ночную влагу и трапезничающие путники с удовольствием согрелись в его лучах, прежде чем покинуть временное пристанище.
Цель их долгого похода находилась неподалеку. На плоской вершине голого холма, поросшего лишь кустиками дрока, высилась снежно-белая игла, давшая название поселению, сверкая в солнечных лучах гранями изломов. Внешне камень был вполне обычен и ничего, кроме любопытства, возбужденного словами учителя, Сур не чувствовал.
Прорвавшись сквозь плотные заросли кустов на опушке обступающего холм леса, путники выбрались к подножью. Здесь учитель остановился и ненадолго замер. Мальчик послушно ждал. Астер закрыл глаза, вслушался в лесную многоголосую тишину. Потом, очнувшись, выпрямился и стал обходить холм по солнцу. Не обогнув и половины, нагнулся, опустился на колено, взял с земли камушек и начал подниматься к вершине по едва приметной заросшей тропке.
Вслед за учителем Сур поднялся к менгиру. Перед ним стояла неровная, угловатая игла в четыре обхвата у основания и в пять человеческих ростов в высоту. Подошва глубоко вросла в холм, в пронизанную корнями вереска почву.
Сур видел однажды, как рабы ставили четырехгранные, покрытые надписями, обелиски при въезде в город. Сотни людей с подпорками и веревками, напрягаясь изо всех сил, поднимали острия игл в небо под крики, свист бичей надсмотрщиков и мерный ритм барабана. Те столбы, хоть и были выше ростом, рядом с дворцами и стенами города казались много менее значительными, чем этот одинокий обломок скалы среди диких лесов.
Рядом хрустнул сучек. Сур обернулся. Учитель рассматривал трещины на белесой грани менгира.
Плохо - сказал он бесцветным голосом - очень плохо. Ты не чувствуешь? Прислушайся!
Ученик насторожился, вживаясь в шепот ветерка, шелест травы у ног, легкие тени облаков на белом изломе скалы, вечную песнь мира. Он услышал! Едва ощутимую чужеродность, неправильность, фальшь в стройной мелодии. И эта темная трещинка, на чистом лике, словно червячок в яблоке, затаилась там, под мраморной поверхностью камня.
Нашел? – спросил учитель и, прочтя в глазах ученика ответ, пояснил: Это след до грани мира.
Некоторое время оба молча смотрели на камень.
Ты готов идти за мной на Опаленные Берега? - Неожиданно бодро спросил учитель.
Да.
Тогда нам нужно собраться в дорогу. Там, у грани, мне понадобится твоя помощь. Сейчас проверь и приготовь свою пращу. Помнишь мои уроки?
Когда лишнее было сложено у подножия камня рядом с костром и оружие, появившееся из бездонной сумки лекаря, удобно размещено, осталось лишь наложить ладони на исчерченную мелкими трещинами поверхность. Сур уже тянул вперед руку, но посмотрел на учителя и остановился. Лекарь медлил. Уже развернув к менгиру ладонь и сжав другой рукой длинное древко с широким, как лист бука, лезвием. Ученик впервые видел нерешительность своего учителя. Мальчик не знал, что его ждет впереди, и ему было проще сделать шаг, что швырнет их в неведомые бездны. Наконец Астер решился и положил пальцы на неровный излом. Сур, сжав ладонь учителя на древке, последовал его примеру и... сначала ничего не произошло. Пальцы чувствовали теплую, нагретую полуденными лучами, поверхность менгира. Все также сверкал в небе щит Ллуга. Только ласковый и теплый прежде ветер вдруг стал прохладным, затем почти ледяным. Свет дня начал меркнуть, превращаясь в молочную липкую пелену. Мир исчез. Вокруг был лишь белый туман. Холодный, сырой, пронизывающий до костей туман. Лишь теплая рука учителя говорила, что это не сон и не смерть. Сколько это длилось, мгновение или годы, мальчик не знал. Звуков не было и сердце не билось. Даже вздохнуть он не мог. Потом туман начал рассеиваться. Перед Суром, под его пальцами, вновь оказался белый камень. Но это был другой камень, и вокруг не было яркого солнечного дня.