Но, хозяин, - заныл кривой, - из-за какой то падали... и ведь не сдох еще, поди, оклемается... и на кой атха он Старшему?
Много хочешь знать, - грубо оборвал его хозяин, - что, голова слишком крепко на плечах уселась? Сказано, доставить, и доставим. Хотя и мне интересно... Ладно, придержим его немного, пока в себя приходит, да и порасспросим... этого то нам не запрещали... гляди-ка, да он, похоже, нас подслушивает!
В лицо Сура опять ударилась струя вонючей воды и он, застонав, открыл глаза. Перед ним стояли двое Лоарцев. Один из них и в правду был кривой. Все его красное рыхлое, как перезрелая реп, лицо пересекал грубый шрам, перечеркнувший и глаз. Да и без шрама похититель не отличался красотой. Расплывшаяся коренастая фигура. Черные щербатые зубы. Волосатые руки с толстыми, как колбаски, пальцами. Один из них был обмотан тряпкой, и мальчик ощутил гордость, что сумел таки насолить своему обидчику.
Второй вор был иным. Тощий и жилистый, как гончий кот. Встретив на улице, Сур принял бы его за писца или менялу. Коим он, впрочем, и мог быть. В прищуренных, почти кошачьих глазах, притаились живой ум и хитрость. Это был опасный человек. Хотя, похоже, трусливый. Тощий наклонился, дыша мальчику в лицо. Пахнуло чесноком и дорогими благовониями.
Ну, кажется, ты очухался. Понимаешь меня? Лучше отвечай, а то Одноглазый над тобой еще поработает, он это любит...
Да, понимаю. - Едва слышно прохрипел Сурат.
Вот это уже лучше... а теперь говори, кто ты такой, да не ври, а то...
Сурат-ал-Латэр, младший сын владетеля, - Прохрипел Сур. Горло скребло изнутри, словно песком. - Пить дайте.
Мучители удивленно переглянулись, словно не заметив просьбы.
Так ты не раб? - спросил хозяин. Одноглазый предпочитал помалкивать.
Сур отрицательно мотнул головой, от чего в ней снова вспыхнул огонь затихшей было боли.
Похитители снова переглянулись.
Вот про это нам никто не сказал, - пробормотал хозяин, - да сделанного не воротишь, отдадим его, как договорились. Только цену повысим... - И снова задал вопрос пленнику:
И чего ж ты делал у этого лекаришки?
Учился.
Чему?
Лечить, - прохрипел Сур, стараясь, чтобы голос звучал жалобно, - отпустите меня. Отец даст за меня выкуп...
Похитители расхохотались, напугав мальчика еще больше.
Нет, дорогой, - сквозь смех ответил хозяин, - мертвым деньги не к чему. С нашим заказчиком шутки плохи... – и, повернувшись к одноглазому, добавил: - Развяжи его, покорми и напои. Я скоро вернусь.
Одноглазый и вправду снял мальчика с крюка. Но связал ноги, перед тем как усадить на лавку перед грязным столом, здесь же,в подвале. После вышел, закрыв тяжелую дверь на засов, и быстро вернулся с куском жесткой лепешки, какими кормят рабов, и засохшего сыра. Дополнило все это плошка теплой, но как не удивительно, чистой и свежей воды. Сур под тяжелым взглядом кривого, преодолевая тошноту, быстро, стараясь не разжевывать, глотал жесткие куски, запивая водой.
Едва мальчик успел проглотить последние капли, как в подвал вбежал хозяин.
Ну, набил брюхо, теперь давай, связывай, да накинь на него чего-нибудь. Не забудь заткнуть пасть. И выводи, давай, я жду.
Похититель стянул Суру руки за спиной и, сунув в рот пыльную тряпку, накинул сверху дерюгу, накрыв пленника с головой. Потом поволок из подвала куда-то вверх, по щербатым ступеням. Наконец они оказались на улице. Сквозь серое рядно виднелся крохотный двор, в который едва влезла повозка, запряженная парой антилоп. Одноглазый подтащил к ней пленника и без церемоний закинул внутрь. Сверху упал большой тяжелый и рыхлый тюк. Потом еще один.
Он там не задохнется? - расслышал мальчик голос тощего.
Ничего ему не сделается, - зло прорычал кривой.
Свистнул бич. Повозка тронулась и вскоре оказалась на улице. Сур понял это по шуму колес, говору и крикам погонщиков. Пока деревянные ободья стучали по камням мостовой, Сур был занят тем, что пытался развязать веревку на руках. Учитель в свое время показал ему множество хитрых трюков. Но в этот раз путы на запястьях были затянуты мастерски. Видно, у кривого был большой опыт. Мальчик так и не успел достаточно ослабить узлы, когда повозка вдруг резко повернула вправо и остановилась. Пленник затаился, вслушиваясь.
Куда прешь, одноглазый, не видишь, закрыто, больше не берем.
Пусть дни твои будут долгими, господин, - раздался голос тощего похитителя, мы привезли товар для Старшего.
Чего ты бормочешь, какой у тебя товар! Да Старший и глядеть не станет на твою гниль...
Особый товар, высокий господин, особый. Доложите ему. Доложите, что Риаст тощий с горшечной улицы смиренно просит его милости...