Ладно, стой здесь, чтоб твою печень черви поели! Но если он тебя не ждет...
Он ждет, господин, ждет.
Эй, Стер, открой, вдруг этот прощелыга не врет...
Послышалось звяканье доспехов уходящего латника. Щелчок засова, скрип петель. Где-то неподалеку шумела улица, но здесь было довольно темно и прохладно. Храпели антилопы, злобно шипел сторожевой кот.
Повозка дернулась, вперед, назад, снова вперед. Антилопы опять захрапели.
Куда прешь, - послышался недовольный окрик стражника, - сказано же, ждать.
Держи повод, - зашипел на одноглазого тощий. - Куда пялишься!?
Снова послышался скрип петель и звяканье доспехов.
Ну, твое счастье, тощий. Пропусти их Аруан, Старший ожидает. Да прикрой поплотнее, а то принесет еще кого.
Возмущенно завизжали петли открываемых ворот, злобно зарычали цепные коты. Повозка тронулась, въехала во двор и остановилась. Сразу стало светлее. С мальчика сняли тюки соломы и, выдернув из повозки, поставили на ноги. Сквозь редкую холстину, укутавшую его, Сур успел рассмотреть немногое.
Они находились на заднем дворе. Неподалеку стояли другие повозки. Раб гнал стадо гусей. Громоздились в пирамиды пустые амфоры. Высокие стены построек уходили чуть не к самому небу. И даже сараи и склады по сторонам были роскошней иных сельских домов.
Рядом возник лысый человек в укутавшем его с головы до ног снежно-белом льняном плаще, отороченном широкой пурпурной каймой – священной одежде Младших Рабов Архонта. Похитители поспешно и низко согнули спины.
Долгих лет тебе и тво... - начал приветствие тощий.
Это он? - оборвав его на полуслове, осведомился жрец.
Да, он, господин, мальчишка лекаря, который вошел в желтые ворота вчера днем.
Ведите его за мной, там получите плату, - не терпящим возражений тоном бросил служитель Архонта и направился в угол двора.
Одноглазый поволок пленника следом, едва поспевая за жрецом. Звякнув ключами, Младший открыл дверь в стене, и, поскрипывая плетеными из коры белого дерева сандалиями - единственной обуви, разрешенной священникам, начал спускаться по ведущей вниз лестнице. В подземелье было темно, холодно и сыро. Сур уже не мог ничего рассмотреть. Было много дверей, процессия то и дело останавливалась, жрец едва слышно отдавал приказы стражниками. Потом под ногами снова оказалась лестница. Подъем был долгим. Звякнул затвор, бесшумно открылась дверь, залив лестницу ярким светом.
Стоять здесь, - сказал провожатый, - и снимите с него эти тряпки.
Шаги жреца затерялись где-то в гулких залах, а похитители, наконец, стянули с Сура грязную дерюгу.
Да, он не ошибся, это действительно был храм или дворец. Под ногами блестел, словно бронзовое зеркало, каменный пол, стены были отделаны драпировками и мозаиками. Боги и герои сражались и возлежали на пирах, умирали и приносили жертвы. Каменные картины сияли и искрились в теплом свете, что лился из широких окон, за которыми раскинулись кварталы вечного города. И, судя по открывшемуся виду, ученик лекаря сейчас был в его сердце, в одной из резиденций правителей семи земель Ллуга, а то и в самой обители Архонта.
Вокруг стояли усыпанные подушками кресла, но не в одно из них похитители не посмели сесть. Так и стояли посреди залы, молча, переминаясь с ноги на ногу, и явно чувствовали себя неуютно.
За отделанной золотом и костью дверью раздалось поскрипывание сандалий. Тяжелые створки разошлись, придерживаемые закованными в медь стражниками, и в комнату довольно быстро, соблюдая величавую осанку, вошел высокий худой человек. Голова его была гладко выбрита, как и у давешнего провожатого, который, почтительно приотстав на полшага, следовал за ним. Тело также покрывало белоснежное льняное полотно, не оскверненное иглой, окаймленное узкой шафрановой полосой.
Обладатель красной каймы скромно застыл у затворенных дверей. Тот же, кто был здесь хозяином, прошел к столу из черного дерева, отделанного костью, и опустился в кресло.
И только тут похитители, опомнившись, упали на колени, а тощий затараторил:
Здоровья и счастья тебе, господин, мы слуги твои, не гневайся, господин. Мы привели, кого обещали. Вот он, господин...
Старший Раб Архонта оборвал их повелительным жестом.
Кто-нибудь видел его у вас?
Нет, господин, - поспешно заверил тощий, - никто, только сторож гостиного двора. Да он не расскажет никому. – похититель заискивающе хихикнул. - Но ведь мы для тебя старались, господин... заступись, если что, яви милость... мы ведь всегда...
Хозяин, брезгливо поджав губы, прервал тощего, указав пальцем на Сура.