На мосту ветер радостно вцепился в теплые шерстяные плащи, потрепал полы и разочарованно понесся дальше. Наконец, устав гонять пыль и мусор по пустоши, перемахнул через холмы и унесся в степь, простершуюся за ними, как безбрежное ковыльное море.
Путники, напротив, отправились вниз, вдоль полей и пастбищ, к зажатому между берегом реки и холмами темной стене бора, несмотря на ветер, укутанной вязкой пеленой тумана. Стражник из-за приоткрытой створки глядел им в след. Он был спокоен за путников. Едва эта странная пара впервые вошла в ворота городка, старый десятник определил в новом врачевателе бывалого и опасного бойца, укрывшегося под маской напускной неуклюжести.
Да, лекарь не так прост, как хочет казаться, ну да Ллуг ему судья. Бродить по окраинам Илла занятие не из легких. Гахи, иххи, лонты то и дело тревожили городки набегами. Да и местные, угрюмые илланы не очень то жаловали Детей Архонта. Налоги и подати с них собирать не забывали, а вот защиты крепкой от набегов пока не видно. Да и Пресветлой троице они предпочитали своих старых богов. Так что служителю Апсуса лучше не появляться у них в деревне в одиночку. Тут по неволе когти отрастишь, а то схарчат не за лепту. Вот новый жрец, видно, и отрастил.
Старый солдатский костоправ, прежде заправлявший в крепости, не терпел других лекарей. Местных знахарей не подпускал к крепости ближе, чем на стадию, хотя сам регулярно покупал у них потребные снадобья. А перед скромным путником в пыльном дорожном плаще склонился, на удивление всему гарнизону. Только новичок не гнался за выгодой, брался лечить только тех, на кого махнул рукой его старший собрат, так что тот немногое прогадал.
В лесу ученик и учитель разошлись. У каждого были свои дела и своя тропа. Астер молча растворился среди ветвей кустарника, оставив мальчика в одиночестве.
Сур отправился в глубь чащи по одному ему приметной тропе, стараясь не оставлять следов. Она вела в один из самых диких уголков древнего бора. Деревья, вывороченные с корнем, наваленные друг на друга давней бурей, образовали почти непроходимый завал, очень удобный, чтобы ухорониться от ненужного внимания. Сначала Сур сделал большой круг, а лишь после, убедившись, что все спокойно, отправился в глубь бурелома, легко находя знакомые проходы к тайному логову.
Еще издали Сур почувствовал бесплотное прикосновение. Будто пять горячих шершавых языков радостно лизнули лицо. За последним завалом, мешаниной веток, земли и вздыбленных корней, пряталась крохотная полянка. Они выбежали навстречу из темного лаза, едва его пятки коснулись мягкой лесной травы, с ходу набросились, повалив на землю, шутливо покусывая и облизывая руки и лицо. Сур, смеясь и отбиваясь, катался в этом сером коме, но, наконец, встал, стряхнув своих питомцев, и едва слышным ворчанием призвал к порядку. И почувствовал, как бушующая радость откатывается, уступая место напряженному ожиданию. Сегодня он должен вывести своих воспитанников на первую охоту. Первую настоящую охоту.
Сур перебрался через завал и побежал вперед, лаем и ,главное, мыслью призывая пятерых волков - подростков следовать за собой. Привычно проникнув в ощущения своих зверей, он чувствовал себя настоящим волком, вдыхая сотни запахов влажным носом, топча землю сильными лапами, слушая тишину леса чуткими ушами. Еще не войдя в Круг, еще не научившись надевать обличие Истинного Волка, он уже знал, каково это - быть им.
Сур нашел своих воспитанников весной. Осиротевшие волчата, голодные и потерянные, бродили у логова. Куда пропали их родители, ведомо лишь Ллугу. Но, увидев пятерых испуганных щенков, злобно рычащих на человека, смешно старавшихся оборонять свой дом, юноша понял, что не даст им погибнуть. Учитель, узнав об этой затее, лишь неодобрительно покачал головой. Он понимал, каких трудов это будет стоить. Ведь своенравный ученик вознамерился вырастить не просто волков в клетке, на потеху скучающим городским бездельникам, не озлобленных тварей для боя на песке арены, а настоящих вольных зверей, лесных охотников.
Все лето Сур почти не появлялся в городе, спал в логове, позволяя волчатам ползать по себе, теребить за уши, чтобы пропитаться их запахом. Вычислив охотничьи угодья родителей, старательно обходил их, метя своим запахом. И соседние стаи признали человека за волка, перестав заходить на его земли. Он добывал пропитание для прожорливых питомцев и учил их ловить мелкую дичь.
Но, кроме того, сам учился быть зверем, проникать в ощущения своих волчат, сливаясь с ними воедино. Ведомый смутными догадками, вновь торил забытый путь.
Астер только удивлялся, глядя на успехи ученика.